Раненая страна (Том 1)
Шрифт:
– Пусть она убирается куда хочет!
– воскликнула Линден, с трудом удерживая голову Кавинанта над водой.
– Но она пропадет без нас!
– возразил ей Сандер.
– Мне нужна твоя помощь!
– свирепо закричала Линден.
– Если Холлиан решила покинуть нас, пожалуйста! Это ее право!
– О небо и земля!
– прорычал гравелинг.
– Зачем же мы рисковали из-за нее своими жизнями?
– Потому что ее хотели убить! Меня тогда не волновало, пригодится она нам или нет. Но сейчас мы не можем удерживать ее против воли. Скорее,
Гравелинг прошептал проклятие. Потом резко развернулся и поплыл к плоту. Подхватив Кавинанта, Сандер застонал от боли. Он взглянул через плечо на уплывающую Холлиан и, дрожа от негодования, прокричал:
– Ты обидела нас своим подозрением! Оно несправедливо!
– Возможно, - прозвучало в ответ. Эг-бренд находилась в двадцати футах от них. Среди теней и бликов реки ее голова казалась темным пятном.
– Наверное, больше всего я была несправедлива к Линден Эвери. Но тогда скажите, какая цель влечет вас в Ревелстоун?
– Там находятся ответы на все наши вопросы. Гнев Линден исчез так же быстро, как и появился. Вместо него возник тошнотворный страх. Она устала сражаться со всевозможными бедами. Если бы не помощь Сандера, она даже не втащила бы Кавинанта на плот.
– Мой спутник считает, что Солнечный Яд можно победить. Но сначала нам надо его понять. Вот почему он хочет - встретиться с Верными.
– Победить?
– недоверчиво спросила Холлиан.
– Ты говоришь об изменении Солнечного Яда?
– А почему бы и нет?
– спросила Линден, цепляясь за плот. Отчаяние и страх сковали ее движения.
– Разве ты делаешь не то же самое?
– Я?
– Всадник назвал тебя Солнечной Ведуньей.
– О нет!
– резко заявила Холлиан.
– Сивит на-Морэм-вист солгал, чтобы очернить меня перед людьми. Я - эг-бренд. Я вижу солнце, но не могу управлять чередой его перемен.
– Значит, она нам не нужна?
– мрачно спросил Сандер, обращаясь к Линден.
Та не понимала, почему он опасается Холлиан. Но не посмела спросить его об этом.
– Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить, - прошептала она.
– Я была бы рада, если бы Холлиан осталась с нами. Но выбор зависит от нее, а не от нас.
– Почему?
В тот же самый миг Холлиан спросила:
– А для чего я вам нужна?
Внезапно к горлу Линден подступили слезы. Она почувствовала себя маленькой брошенной девочкой. Призвав на помощь свою профессиональную строгость, она печально произнесла:
– Он умирает. Я чувствую это.
– Линден с содроганием вспомнила зубастых змей Марида.
– Ему еще хуже, чем раньше. Мне нужна помощь.
Помощь, о которой она говорила, внушала ей отвращение. Но Линден не могла придумать ничего другого.
– Мы с Сандером не справимся. Чтобы вылечить его, понадобится много крови.
– И, побуждаемая страхом потерять Кавинанта, она закричала Холлиан:
– Мне нужна твоя сила! Чтобы вернуть его к жизни.
Слезы затуманили ее глаза, и она не заметила, как эг-бренд подплыла к
– Я думаю, нам необязательно терять свою кровь. Возможно, мне удастся помочь ему лианаром. Эг-бренд владеют знанием целительства. Но я не хочу становиться добычей Верных.
Сопротивляясь отчаянию, Линден сжала зубы с такой силой, что у нее заболели челюсти.
– Ты видела, на что он способен. Неужели ты считаешь, что Кавинант, придя в Ревелстоун, отдаст себя и нас в руки Верных для жертвоприношения?
Подумав над ее словами, Холлиан прикоснулась к опухоли Кавинанта.
– Я постараюсь убрать ее. Но мы должны дождаться восхода солнца. Кроме того, вам придется рассказать мне, как он получил эту рану.
Линден горько вздохнула. Она знала, что без неотложной помощи Кавинант не доживет до рассвета.
"Смелее, Избранная!
– шептала она себе.
– О Боже! За что мне такие испытания?"
Линден попросила Сандера рассказать Холлиан об их путешествии под Солнечным Ядом и, когда гравелинг начал описывать встречу с Маридом, перевела внимание на Кавинанта.
Ее чувства прикоснулись к яду, который сочился по черной раздувшейся руке. Смерть разъедала Кавинанта, как проказа. Линден понимала, что через пару часов никакой восход солнца ему уже не поможет. Яд не дал бы дожить Кавинанту до рассвета.
Ее мать молила о смерти, но Кавинант хотел жить. Он пожертвовал собой ради Джоан. Однако каждый его поступок говорил о страстном стремлении к жизни. Возможно, он был немного не в себе; возможно, его суждения о Лорде Фоуле порождались паранойей, а не фактами, но выводы, которые Кавинант извлекал из них, казались ей безупречными. Там, в подкаменье Кристалла, она осознала, что полностью разделяет их.
И вот он умирал.
Доктор Эвери не могла смириться с этим. Она интуитивно - понимала, что способна справиться с его болезнью. Ее странная восприимчивость должна была иметь канал передачи. Тоскливо вздохнув, Линден перестала подавлять свои чувства и обнажила их, как девственную плоть.
Она медленно ввела в него поток сознания и попыталась обжиться в теле Кавинанта. Линден ощутила его затихающее дыхание как свое и, страдая от жара лихорадки, слилась с ним в единое целое - более тонкое и личное, чем ее предыдущие связи с мужчинами.
Потом она опустилась в яд и почувствовала себя совершенно беспомощной. Тошнота заполнила ее, словно зловонное дыхание того старика, который советовал ей "быть честной". Линден не знала, как использовать свой новый дар, но делала все, что могла. Доктор Эвери сражалась за жизнь больного с той же непреклонной решительностью, которая однажды побудила ее обратиться к медицине. В ней снова пробудился гнев на родителей - двух несчастных людей, которые признавали в жизни только боль, а позже приняли смерть со страстью любовников. Они научили ее тому, как важна безупречная целеустремленность. Линден гналась за ней без отдыха пятнадцать лет. И эта погоня привела ее в дом Кавинанта.