Раненые Звезды 5
Шрифт:
— Я… не понимаю.
— Поймёшь в своё время, — улыбнулся он, — ты ведь тоже не собираешься жить вечно? Хотя я желаю умереть тебе в глубокой старости, когда ты воссоединишься со своими друзьями и сможешь восстановить свой родной мир.
— Я хочу домой… — вырвалось у меня.
— Ты ведь знаешь, что здешний мир — куда в большем смысле твой дом, чем та планета, которую ты оставил после катастрофы?
— Я старался так думать. Не помогло.
— Но это мой дом, Гриша, — вздохнул Захар, — и мне крайне важно исправить свои ошибки.
Я протянул руку и потрогал траву. Она оказалась неожиданно
— Я… постараюсь, — сказал я, — и даже не потому, что ты обещал меня вернуть домой.
Захар снова улыбнулся.
— Твои слова вдруг заставили меня понять нечто важное про это место.
— Что же?
— Что это чей-то настоящий дом. И тут живут настоящие дети.
— Ты неизлечимо правильный, Гриша! — улыбнулся Захар, — и склонен к пафосу.
— Я? «Последняя надежда этого мира»? — усмехнулся я в ответ.
— Туше! — кивнул Захар.
— Что именно я должен сделать? — спросил я.
— Многое, — ответил Захар, — и мы не в последний раз видимся. Для начала ты должен пробраться в наш главный вычислительный комплекс.
— Постой, — перебил я, — решение идти на Динамо… оно тоже «не совсем моё»?
Захар улыбнулся и не ответил. В этом не было необходимости — ответ светился в его глазах.
— Мне не очень такое нравится, — признался я.
— Извини. Другого выхода не было, — ответил он.
— Старайся больше такого не делать, — попросил я.
— Я буду стараться, — ответил Захар, — но не могу абсолютно гарантировать, что этого не понадобится. Гриша, с этой стороны очень сложно добираться к вам. А я не хочу проиграть.
— Хорошо, — кивнул я, — стараться так стараться. Что дальше? Я должен разрушить этот центр?
— Не совсем. Тебе нужно будет запустить один из алгоритмов с защищённого терминала, который я припрятал как раз на такой случай.
Я проснулся оттого, что захотел в туалет. Но мне было так тепло и комфортно, что я терпел до последнего, стараясь не открывать глаза. Совершенно по-детски хотелось забраться под одеяло, забыть от том, что осталось там, в большом мире.
Да, после слов Захара мне полегчало. У меня не было сомнений, что это не был не просто сон. Но на душе всё равно оставался тяжеленный камень. Возможно, мне стало бы легче, если бы был способ выборочно удалить часть воспоминаний. Но, увы, такой способ мне не известен. И, скорее всего, всё пережитое мне придётся носить в своей голове до конца жизни. Если только не случится травматическая амнезия. Но это такое себе лекарство. И переживается она совсем не так, как об этом пишут сочинители сериалов и любовной беллетристики.
Однако же, дальше терпеть было невозможно. Я застонал и нехотя выпрямился.
Я лежал на потрёпанном и засаленном матрасе в бытовке, под старым бушлатом и одеялом армейского образца.
Возле печки сидел служащий кладбища и подбрасывал щепу в огонь.
— О, очнулся? — улыбнулся он.
— Угу, — кивнул я.
— Голодный небось?
— Есть немного.
— Ничего, сейчас тушонки открою. С хлебом самое то.
— Спасибо вам… — сказал я, — огромное спасибо.
Мужик внимательно посмотрел на себя своими серо-зелёными глазами.
— Благодарный. Уже хорошо. Что ж с тобой приключилось-то, а?
Я пытался собрать мысли, чтобы выдать хотя бы более-менее правдоподобную историю и уже начал было говорить, но служащий меня перебил.
— Ладно, дай попробую догадаться. Слыхал я про такие случаи. Карьера, работа приличная. Вроде всё как по маслу. Круг общения. Тусовочки по клубам. Пока всё верно? — говорил он.
Я кивнул, как бы нехотя.
— Потом таблеточки, — продолжал мужик, — вроде ничего такого. Говорят, на это по серьёзному не подсаживаются. А дальше всё очень быстро: на работе завал, просос, увольнение. Вроде и надо новую искать — но ведь сначала «стресс снять» положено, так? И вот, вроде, только полегчало — но неожиданно ни сбережений, ни дорогих вещей. Ещё и дружкам, которые давали попробовать должен. А потом… как квартиру продал, небось, и не помнишь? Пришёл в себя — осознал, что не понимаешь, где ты. Накатило потом. Воспоминания, как просирал жизнь. И обратиться не к кому — физически, потому что телефона нет. Может, родители бы помогли — но они в другом городе, а как туда добраться?.. Вот то-то и оно… проблемы, которые раньше проблемами не были — а теперь непреодолимы. Так?
Мужик вздохнул, сделав паузу. Я молчал, обдумывая, как реагировать. Да, проще всего было бы плыть по течению и продолжать изображать из себя опустившегося тусовщика-накрошу. Но мне казалось это нечестным по отношению к моему спасителю.
Я уже хотел возразить, но мужик снова заговорил:
— Меня Демьян зовут, — сказал он, протягивая мозолистую ладонь, — своё-то имя помнишь?
— Гриша, — ответил я.
Демьян кивнул.
— Гриша. Хорошее имя. Ладно, давай тебя накормим. В общем, вчера ты не замёрз и не погиб. Надеюсь, я об этом не пожалею… считай, первый день твоей новой жизни. Молодой ещё — кто знаешь, может, и выбьешься ещё. Хорошо, что аппетит есть. Не накрыло ещё? Я-то тоже вчера не сразу сообразил, чего от тебя обычным бухлом не несёт. Говорят, эта химическая дрянь ещё забористее будет.
— Я не наркоман, — сказал я тихо.
— Да понятно, — Демьян отмахнулся, — кто ж себя наркоманом считает? Я видел крокодильных, в которых вместо ноги кость торчала, а всё не признавались, что сидят по-настоящему…
— Я не наркоман, — повторил я, добавив в голос убедительности.
Демьян заинтересованно посмотрел на меня. Потом начал открывать банку тушёнки, которую извлёк из тумбочки, стоящей справа от печки.
— А ведь и верно, — наконец, кивнул он, вываливая содержимое на пластиковую тарелку, — ошибся я. Не твою историю рассказал. Тогда звиняй, не представляю, как тебя угораздило… разборки что ли, братва? Так, блин, сколько лет-то уже прошло, такие давно уже бизнесмены да чиновники уважаемые… или всё на новый круг пошло?
— Не гадайте — всё равно не угадаете, — сказал я, — а расскажу — не поверите.
— Ладно, чего уж там… — Демьян протянул мне тарелку с тушёнкой, на которую он успел положить пару кусков хлеба и одноразовую вилку.
— Спасибо, — сказал я и поставил тарелку на матрас рядом с собой, — только мне бы отойти сначала… Ну, там, руки помыть…
— Руки помыть?.. — не сразу сообразил Демьян, — ах, вот чего! Ну ты блин, интеллигент, что ли? Короче, выходишь, двадцать метров направо. Туалет. Я не запирал вчера.