Раненые
Шрифт:
Я тоже могу его читать. Он хочет, чтобы я желала его, но не торопит и не принуждает меня - не делает того, чего я не хочу. Перемещаю ногу так, что теперь она прижимается к его ноге, и чувствую его возбуждение, мощно и жестко давящее на штаны.
Думаю, понимаю его игру. Хантер позволит мне коснуться себя, потому что думает, и верно, что я делаю то, во что верю, то, что он ждет и чего хочет. И вместо этого он показывает мне то, чего хочу я. Хантер знает, чего я хочу, даже когда этого не знаю я сама. Как странно.
Его рука лежит на моем бедре, а взгляд ищет мой, сердце стучит громко, как барабан. Я кладу
Тяжело сглатываю и глубоко вдыхаю. Он поднимает брови, и его ладонь замедляется. Знает, что я боюсь. Качаю головой и закрываю глаза. Плотно сжимаю бедра в инстинктивном жесте защиты. Не могу говорить, не могу составлять слова, поэтому позволяю ему продолжить и с усилием расслабляю мышцы ног.
Пальцы Хантера выводят круги на вершине моего бедра, очерчивая его мышцы и бедренную кость у сбитой ткани юбки. А теперь он скользит раскрытой ладонью к местечку между бедер, я дрожу от ожидания и страха. Как будет чувствоваться его рука на мне? Я и представить не могу.
Сейчас он касается внутренней части, и мои бедра все еще касаются друг друга, плотно сжатые; пальцы Хантера скользят между ними, чтобы раскрыть. Мне нужно коснуться его. Возможно, это даст мне мужество пустить его дальше. Я кладу руку на его спину, чувствуя, как широкие жесткие мышцы бугрятся под моей ладонью. Больше контакта, больше тепла. Я скольжу ладонью под его футболку, чтобы прикоснуться к горячей коже, обнаженной плоти.
Его губы встречаются с моими, и сквозь меня простреливает нужда. Больше. Да.
Я выгибаю спину и наклоняю голову, чтобы углубить поцелуй, и теперь мой язык терзает его рот, чтобы попробовать, исследовать его. Его рука скользит вниз к моему колену и мягко давит. Я перемещаю ногу на пару миллиметров, а потом еще на пару... Его губы раскрываются в поцелуе; Хантер слегка отклоняется, чтобы посмотреть на меня, поднимая руку к местечку между бедер; грубые мозоли щекочут мягкую кожу.
На этот раз он не останавливается, и его указательный палец впервые касается моей женственности. Вздрагиваю, и он медлит, оставив палец моей сердцевины. Снова сжимаю бедра, и мне вновь приходится разжать их, черпая мужество глубокими вдохами.
Мои бедра снова достаточно раздвинуты, и теперь он может развернуть руку так, чтобы ладонью прижаться к холмику чувствительной плоти. Я начинаю дышать урывками, панически задыхаться. Жар льется по телу, сосредотачиваясь в сердцевине. Его движения медленные, словно зыбучие пески. Его средний палец поглаживает складки моей женственности, не разделяя половых губ, а только касаясь. Я облизываю губы и сжимаю его плечо, поворачивая голову, чтобы прижаться к его руке.
Чувствую, как в горле поднимается стыд, словно тошнота. Как же я могу позволить этому случиться? Нет, я не могу. Мне нужно это остановить. Но я не хочу. Его прикосновения чувствуются так хорошо. Средний палец снова поглаживает складочки, посылая сквозь меня вспышки света. Я все шире раздвигаю ноги, кивая рядом с его рукой.
Однако Хантер колеблется. Он касается губами моего лба, делая так, чтобы мое лицо отстранилось от его руки, поэтому я вынуждена посмотреть на него.
— Не стыдись, — говорит он на ломаном арабском. — Ты хочешь этого? Я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, если ты меня хочешь.
Он путается в словах, но я понимаю, что Хантер имеет в виду. Я целую его, взываю к храбрости и смотр ему в глаза.
— Коснись меня, — говорю я на его языке. — Я боюсь, но хочу.
Уверена, я изломала его язык так же, как он изломал мой, но мне плевать до тех пор, пока он понимает то, что я хочу сказать.
Он целует меня, поначалу нежно, сладко, целомудренно, а потом с нарастающим жаром. Я поддаюсь похоти, прекращаю с ней бороться и целую Хантера в ответ со всей бушующей во мне нуждой. Я целую его жестко, обхватив рукой его шею, чтобы он не мог прервать поцелуй, притягиваю ближе, пробую его язык и зубы. Мои ноги широко раздвинуты, пятки слегка сведены, поэтому колени лежат на полу.
Он принимает это за приглашение, и его палец скользит вверх и вниз по моей женственности с легким давлением. Там внизу я чувствую тепло и жар, будто в ожидании, пока он наполнит меня. Я беспокоюсь о том, что он почувствует влагу и подумает, что это грязно, и почти сжимаю бедра... почти.
Он скользит в меня пальцами, и я слышу, как у Хантера перехватывает дыхание. Усилием воли открываю глаза, чтобы иметь возможность видеть это отвращение на его лице, но вместо этого вижу лишь желание, удовольствие, удовлетворенную улыбку и заботу в глазах.
Потом происходит что-то дикое, волшебное и ужасное. Он сгибает палец и затрагивает маленький участок чувствительной плоти моей женственности, и когда кончик его пальца касается меня там, моя вселенная взрывается. Слышу, как меня покидает громкий и позорно распутный стон.
Я думала, что меня раньше пугал жар и желание, но в ту же секунду, когда его палец касается моего клитора, поток огня и влаги поражает меня, душит. Щеки горят от стыда. Я могла почувствовать свой запах, запах своего желания, и я знаю, что он тоже может. Наверняка этот запах превратит его желание в пепел, его лицо сморщится в неудовольствии. Это уж точно. Я наблюдаю за его лицом, но вижу лишь горящие голубые глаза, в которых нет ничего, кроме заботы обо мне и такой интенсивной нужды, что у меня перехватывает дыхание.
Ему это нравится. Его ноздри раздуваются, он глубоко вдыхает, втягивая мой запах. Хантер опускает голову в ложбинку между грудей, и мышцы его груди напрягаются. Его палец снова обводит мой клитор так же медленно, как скользят пустынные пески. Звуки выдают мое удовольствие – длинные высокие всхлипы, и тело выгибается, отрываясь от пола, а сердцевину пронзают вспышки удовольствия.
Что он со мной делает? Я не могу это выдержать. Слишком ярко. Слишком много. Как только по мне проходит волна экстаза, я вожу ногами по пыльному полу. Он ждет, пока моя спина вернется на землю и делает это еще раз. На этот раз он кружит вокруг маленького комочка плоти, все еще медленно, но не останавливаясь. Дыхание встает комом в горле, стон упирается в зубы и вынуждает распахнуть рот. Чувствую, как мое лицо искажается: глаза крепко зажмурены, подбородок поднят к потолку от тех ощущений, которых я никогда прежде не знала; я и не думала, что они могут так поразить меня. Яркое удовольствие, сравнимое с болью, проносится сквозь меня, вспыхивая в сердцевине. Стрелы экстаза вонзаются в меня, пока его палец кружит вокруг моего клитора.