Раненые

Уайлдер Джасинда

— Нет! Детка, конечно нет! Я не смеюсь над тобой. Просто это весело. Ну, «боксеры» - довольно забавное слово, если подумать, но почему-то «боксики» забавней.

Хантер перестает смеяться, и мы просто смотрим друг на друга. Его глаза - первая черта в нем, которая завладела моим вниманием - сейчас невероятно голубые в свете ламп из ванной.

Он ласкает ладонью мою щеку.

— Я люблю тебя, Рания Ли.

Я вновь собираю все свое мужество и говорю ему то, что хочу:

— Займись со мной любовью, Хантер.

Касаюсь его мужества,

твердого как камень. На кончике собралась жидкость. И все же, когда я обхватываю его, кожа мягче щелка, и мне нравится эта восхитительная противоречивость, нравится, как Хантер извивается, когда я так касаюсь его. Так же, как мне нравятся его губы на мне и мое имя у него на губах.

Я люблю его.

И даже здесь, в невероятно роскошном доме, который он зовет кондоминиумом, я все еще не могу поверить, что такой мужчина, как Хантер, может любить меня. Проститутку.

Но я ведь не проститутка, так? Хантер расстроится, если узнает, что я думаю так о себе. Нужно прекратить. Я не шлюха.

Я не Сабах.

Я - Рания Ли, и я - жена Хантера.

Хантер целует меня, и я теряюсь в его поцелуе, в его сильном жестком теле, прижатом к моему. Я готова. Откидываюсь на спину в такую знакомую позу и готовлю себя к нему. Хантер целует меня, упираясь ладонями в кровать рядом с моим лицом, медленно нависая надо мной.

Не могу справиться с ударившей в голову паникой от чувства, что воспоминания о том, как много мужчин нависало надо мной, накрывают меня. Я вонзаю ногти в плечи Хантера и борюсь так сильно, как могу, но проигрываю. Дышу коротко и хрипло. Задыхаюсь. Я плотно закрываю глаза и сжимаю колени. Хантер что-то шепчет мне на ухо, но я не слышу его, не понимаю.

Потом в одно движение Хантер хватает меня за талию и перекатывает так, чтобы я лежала на нем. Упираюсь лбом в его плечо и плачу.

— Прости, Хантер. Я... я не могу. Думала, что у меня получится, но...

Он касается моих губ.

— Эй, все хорошо. Я не подумал. Не знал, что это так на тебя повлияет. Все хорошо.

Не могу перестать плакать. Я подвела его; не могу сделать то, чего так сильно хочу и чего - я знаю - хочет он.

— Прости, Хантер, — я хочу встать с кровати, чтобы убраться подальше от него, от его разочарования.

— Эй, погоди секунду, — говорит он и не позволяет мне двигаться. — Посмотри на меня.

Поднимаю лицо, и он большими пальцами стирает мои слезы. Хантер целует меня, и на мгновение я снова теряюсь в небесном блаженстве его губ. Я вновь начинаю забываться, голод к нему растет внутри; я отчаянно целую его.

Он отстраняется и встречается со мной взглядом.

— Знаешь, это не единственная поза.

— Что? — поначалу я не уверена, о чем он говорит.

— То есть... слушай, я не пытаюсь торопить тебя или давить на тебя. Если ты не можешь, если ты не готова, все абсолютно в порядке.

Я качаю головой.

— Хочу. Просто... это так напугало меня. Так много всего в голове и сердце, что я не могу дышать. Но я не хочу тебя подводить.

Хантер обхватывает мое лицо и прижимает ближе к себе. Он двигается выше, и теперь я сижу на нем верхом, оседлав талию, будто он - конь, а я - наездница.

Его глаза сверкают.

— Ты никогда, никогда не сможешь подвести меня, Рания. Если ты не готова, то все в порядке. Я хочу, чтобы ты этого хотела. Когда ты захочешь. Как ты захочешь. Только то, что ты захочешь. Понимаешь? Ты не можешь меня разочаровать, и ты никогда этого не сделаешь. Даже не думай об этом.

— Я действительно этого хочу. Это ставит меня в тупик, Хантер. Большая часть меня хочет этого, хочет тебя. Но... оставшаяся часть боится; эта часть чувствует страх, когда ты нависаешь надо мной.

Хантер улыбается и потирает мои бедра. От его прикосновений я выпрямляюсь. Руки Хантера скользят вверх, все ближе к моей сердцевине, и во мне разгорается желание. Я чувствую влажное доказательство моей нужды в нем, в том, чтобы он наполнил меня и согрел изнутри.

— Мне не нужно быть над тобой, — говорит он.

— Нет?

— Нет, — шепчет он, улыбаясь.

Хантер скользит руками по моему телу, сжимает грудь, касается плеч и спины, прежде чем остановиться под ягодицами и приподнять меня. Я наклоняюсь вперед, упираясь руками в его грудь. Моя женственность теперь повисла над его телом. Хантер немного двигается подо мной, и я чувствую, как мягкий толстый кончик его мужества толкается в мой вход, просто невесомо касаясь.

Я удивленно хрипло вдыхаю.

— Так?

Он мягко выводит круги на моей спине.

— Да, так, моя любовь.

Моя любовь. Эти слова поражают в самое сердце, проникают в самые сокровенные уголки моей души. Я его любовь. Как такое возможно? Как я могу быть достойна его любви?

Хантер ждет. Наблюдает за мной. Он никогда ничего не сделает, пока не будет уверен, что я этого хочу. Он напряжен и нуждается во мне. Я могу чувствовать, как это витает в воздухе. Целую Хантера и пробую его нужду на вкус с его губ, языка, дыхания.

Он чувствует мою нужду? Он нужен мне. Я хочу его. Но Хантер не двигается, просто ждет, и, думаю, он не сделает это за меня. Я должна сделать это сама.

Горло пересохло и сжалось, я покрываюсь потом, и дрожу на нем. Сижу на бедрах Хантера, а его подтянутый мускулистый живот упирается в мою сердцевину. Руки Хантера вокруг меня, они на мне.

— Поцелуй меня, и я смогу сделать это, — говорю я.

Он медленно сближается со мной, до последнего момента не отводя от мен глаз. Смотрю, как его глаза закрываются, когда мы соприкасаемся носами, а потом и губами, я почти теряюсь в сладком забвении. Протягиваю руку между нашими телами, сжимаю его мужество, направляю его к своему входу, ввожу внутрь и останавливаюсь.