Раненый
Шрифт:
Грейнджер целует его торопливо и так серьёзно, как будто совершает необходимую процедуру, которая очень нужна и настолько же неприятна. Драко не нравится ассоциация с очередным методом лечения — он не болен. Поэтому он старается перехватить инициативу, хоть это и сложно из-за того, что он даже обнять её толком не может.
Но он готов бороться с трудностями.
Его правая рука ложится на её плечи, и он крепко обнимает её за шею, прижимая к себе и одновременно углубляя поцелуй. Какое-то мгновение Драко чувствует, как Грейнджер старается вывернуться, но не преуспевает и лишь скользит по кушетке, из-за
Он мысленно благодарит Мерлина. Его левая рука настолько слаба, безжизненна и бесполезна, что он совсем не знает, куда её деть, но тут она находит своё предназначение.
Волна облегчения и спокойствия накрывает Драко с головой. Целоваться с Грейнджер приятно. У неё мягкие губы и тёплый, влажный рот, который она приоткрывает, словно приглашая.
Он не думает, куда и уже тем более почему.
Наверное, если бы Драко постарался, он бы понял, почему сам делает это. Целуется с Грейнджер, да. Это сложно произнести даже у себя в голове. Но причины — они на поверхности. Он проводит больше трёх месяцев, видя ежедневно только трёх людей. И лишь одна из них затрагивает что-то в его разуме и — как признаться в этом? — в его душе. И в конце концов, ему восемнадцать, и он молод, и у него горячка, то накатывающая волнами, то уходящая прочь. Возможно, он всё-таки болен.
Безумен.
Но это не мешает ему целовать Гермиону Грейнджер.
А вот почему ничего не мешает ей?
Этот вопрос будет мучать его следующие три недели, когда ему сначала станет хуже, а потом намного лучше; когда он впервые за долгое время испытает дикий голод и жажду; впервые сам заговорит с Ханной и вспомнит ещё одну сцену из того дня, который, казалось, был практически полностью стёрт из его памяти…
========== Часть 3 ==========
Он бежит по коридору и задыхается. В воздухе пыль и запах гари, на языке кислый вкус разлившихся где-то зелий, пыльных страниц и, главное, — страха.
Стены уже не просто вибрируют, а по-настоящему трясутся и грозятся вот-вот обрушиться, а снаружи мелькают разноцветные вспышки. Повсюду раздаются крики. Но им везёт — слава Мерлину, хоть в чём-то, хотя бы на долю секунды — им везёт! И нужный коридор пуст, и остаётся таким ровно до того момента, как они занимают позиции и успевают наложить Дезилюминационные чары.
Драко стискивает виски и старается собраться. Палочка матери слушается паршиво, а Крэбб и Гойл не просто мешаются под ногами — они невероятно раздражают его каждую чёртову секунду. Драко чувствует боль, ярость, страх, отчаяние — столько всего сразу, что сил просто нет.
Он хочет свою палочку. И ту дурацкую диадему, которая так срочно понадобилась Поттеру.
Вокруг — хаос и ад. Каждый либо бежит, либо сражается. Либо уже мёртв. И только Поттер, преследуемый верными собачонками, мчится в выручай-комнату, чтобы найти диадему.
Значит, она важна.
Значит, она нужна и Драко.
В ушах шумит, а перед глазами пелена, но он без проблем открывает Выручай-комнату спустя несколько минут после того, как туда заходят Поттер, Уизли и Грейнджер. Он пытается двигаться тихо и, заметив Поттера, испытывает облегчение.
Но реакция Драко уже не так хороша: он позволяет Крэббу и Гойлу влезть в разговор, пока его собственный
Он знает, что должен вернуть контроль над ситуацией, но перепалка набирает обороты — и отбирает драгоценное время. Затем Крэбб обрушивает часть стены, Драко пытается его остановить, и…
— Кому важно, что ты думаешь, Драко? Я больше не подчиняюсь твоим приказам. Для тебя и твоего папаши наступил конец.
Драко отступает, и, кажется, даже Поттер на мгновение запинается. Но вмешивается Уизли, а затем из ниоткуда выскакивает Грейнджер, посылая в Крэбба оглушающее заклятие.
Драко всё ещё не помнит, как потерял палочку и как Крэбб и Гойл обменивались заклинаниями с троицей. Зато в его памяти отчётливо проступает тот момент, когда он окончательно струсил.
И как практически умолял не убивать Гарри Поттера.
Это воспоминание — его любимое. Оно позволяет ему презирать себя особенно сильно.
Драко помнит, как Крэбб вызвал Адское Пламя. И жар, который окутал его со всех сторон, а также языки пламени, облизнувшие пятки и подпалившие волосы, снятся ему теперь почти каждую ночь.
В этих же снах присутствует Грейнджер, которая всего на пару шагов впереди самого Драко. Она бежит, отчаянно стараясь не споткнуться, а затем оборачивается, и он видит в её глазах всё то же, что испытывает сам.
На ходу она бросает какое-то заклинание за спину Драко.
На этом сон всегда оканчивается.
***
Очнувшись после сна, он слышит шорох и тихое бормотание — и только после этого открывает глаза.
Прямо над ним стоит Эббот и деловито перебирает бесконечные склянки, которыми заставлен поднос. Она успешно взгромоздила его на тумбочку, но всё же слегка придерживает коленом, чтобы бесценные запасы зелий не оказались на полу. Краем глаза Драко замечает, что край её мантии немного пополз вверх, и в такой позе сквозь ткань проступили очертания бедра, обычно скрытого бесформенной мантией, словно напоминая, что Ханна Эббот — тоже девушка. Почти такая же как Грейнджер.
Почти.
Драко всё ещё не может определиться, можно ли сказать, что за последнюю неделю его сознание прояснилось или же, наоборот, помутнело. Он помнит больше, но спит от этого только хуже; шевелится гораздо увереннее, но каждое новое движение приносит порцию боли. Его эмоциональное состояние всё ещё нестабильно.
Грейнджер приходила лишь дважды за это время, да и то ни слова не сказала ему, и Драко ожидал её увидеть сегодня, но вот на её месте Эббот, которая тоже неожиданно молчит.
Мерлин, да она же всегда задаёт ему тысячи вопросов и потом сама же отвечает на каждый по несколько раз…
Её беспокойство сегодня особенно зашкаливает: она дрожащей рукой подаёт ему зелья и наливает воды, а когда Драко чувствует леденящие и немного липкие прикосновения её пальцев, неловко меняющих повязки, он не выдерживает.
Драко спрашивает, какими лекарствами его пичкают, и даже умудряется не скривиться, когда Эббот, вздрогнув, особенно сильно перетягивает бинтом его ладонь. Некоторое время Ханна молчит, и Драко уже успевает подумать о том, что она позаимствовала эту привычку у Грейнджер, как из её рта начинает литься привычный и до невозможности беспорядочный поток слов.