Раннее утро
Шрифт:
В и к у л и н. Поручик, это же идиотство. Это черт знает что!
З у б о в. Извините! (Слезает со стола.) Это не идиотство, а свинство. Мадемуазель Стрюкова, не думайте о нас плохо.
Н а д я. О! Я видела и не такое. Кому что нравится. Вам нравится одно, мне — другое. Скажем, если человек решил убить себя, это его дело и никого не касается.
В и к у л и н. Святая истина. Дураков на свете много. Но если хочешь шлепаться — уходи, бестия, и… и не заводи
В и к т о р. Дядя, все забыто, все в прошлом. Скандала нет.
О л ь г а. Скажите, пожалуйста, Ирина Ивановна, вы к нам прямо из Южноуральска?
Н а д я. Да.
В и к у л и н. Трудная, должно быть, дорога? Устали?
Н а д я. Да нет. Просто неприятно проезжать села, если не сказать — страшно.
В и к у л и н. Даже так?
Н а д я. Мужики смотрят исподлобья. Того и гляди набросятся.
В и к т о р. Надо научиться владеть оружием, чтобы в нужный момент защитить себя.
Н а д я (усмехаясь). Научиться?..
О л ь г а. Вы стреляете? А у меня мороз по коже, когда увижу револьвер.
В и к т о р. И хорошо стреляете?
Н а д я. Не обижаюсь ни на руку, ни на глаз.
В и к у л и н. Я слышал, вы были в женском батальоне смерти?
Н а д я. Была.
В а с е н а. Черт возьми, хоть бы мне куда-нибудь, в какой-нибудь батальон. Там ведь должно быть очень интересно.
Н а д я. Как кому.
О л ь г а. А когда вы были в этом смертном батальоне, приходилось стрелять, я хочу сказать — убивать?
Н а д я. Приходилось. Я помню, в одного штабс-капитана пять пуль всадила…
В и к у л и н. В штабс-капитана? Простите, я не совсем понимаю. Он был большевик?
Н а д я. Нет. Не хочется вспоминать. Дело в том, что и среди офицеров есть много подлецов.
В а с е н а. Браво, браво!
Н а д я. Собрали девушек в батальон. Мы дали клятву до смерти бороться за Россию… И не жалели жизни. А офицеры смотрели на нас как на проституток. Вызывали к себе в номера… Как этот штабс-капитан.
В и к у л и н. И вы его к праотцам?
З у б о в. А вы, скажем, согласились бы выстрелить вот в этот бокал? (Ставит себе на голову бокал.)
Н а д я. Зачем?
З у б о в. Интереса ради.
Н а д я. Нет.
З у б о в. Почему?
В а с е н а. Что у вас за удивительная фантазия, Саша.
Н а д я. А вдруг да промахнусь?
З у б о в. Все равно, чья пуля башку продырявит.
О л ь г а. Опомнитесь, Саша.
З у б о в. Значит, стрелять не будете?
Н а д я. Нет.
В а с е н а. Скучно!
З у б о в. Предложите вы, я стрелял бы…
О л ь г а. В женщину? Боже мой!
З у б о в. А что?
В и к у л и н. Зубов, замолчите!
О л ь г а. Рыцарь!..
З у б о в.
В и к т о р. Ура! Ура! Ура!
Пьют.
В а с е н а. Ирина Ивановна, вы рассказывали о штабс-капитане, этот негодяй не в счет, а вообще во врагов вам приходилось стрелять? Сколько человек вы убили?
Н а д я. Мало.
В и к т о р. Все впереди!
Н а д я. Я тоже так думаю.
З у б о в. Надоедает расстреливать!
Н а д я. Я бы хотела взглянуть хоть на одного красного, как он выглядит.
В и к т о р. Увидите еще.
Н а д я. А сейчас нельзя?
В и к т о р. Есть тут один. Разведчик. Но он уже полумертвый. Сегодня я хотел взять его на допрос — бесполезно… в бреду.
В а с е н а. Красивый парень. Я просила дать его мне на воспитание — Зубов приревновал.
Н а д я. Из Южноуральска?
В и к т о р. Да. Хотя о себе ничего не хочет говорить.
В а с е н а. Глаза у него черные, жгучие, а волосы льняные. Он просто красив.
Н а д я. Где же он? Хочу взглянуть хоть одним глазком.
О л ь г а. Завтра увидите. Он в ближнем блокгаузе, неподалеку от ворот.
Н а д я. Осточертело все…
О л ь г а. Да, Ирина Ивановна, живем мы гадко, а душа жаждет совсем другого.
З у б о в. Душа жаждет самогону!
Н а д я. Господа, я уйду, не сердитесь.
О л ь г а. Куда, Ирина Ивановна?
З у б о в. Ку-да?
Н а д я. Болит голова. И я устала.
В и к т о р. К черту пустые разговоры! За милых… наших… милых…
В а с е н а. За милых мужчин!
В и к т о р. Господа, канкан! Васена, милая Васена! (Играет.)
В а с е н а. А-а-а! Была не была! Саша, помогите!
Зубов поставил ее на стол, Васена не спеша снимает платье. Входит Р у б а с о в.
Р у б а с о в. О, да у вас тут веселье в разгаре!
В и к т о р. Папа! Я забыл пригласить к тебе Ирину Ивановну.
Р у б а с о в. Гора по идет к Магомету, Магомет идет к горе. Господа офицеры, прошу оставить нас с мадемуазель Стрюковой.
Виктор продолжает играть. Все уходят.
Н а д я. Вы звали меня, господин полковник?
Р у б а с о в. Нет, я просил. (Подвигает кресло.) Прошу.
Н а д я. Спасибо.
Р у б а с о в. Грустите?
Н а д я. Да. Голова болит.