Раннее
Шрифт:
Она вытащила канистру и поволокла её к крыльцу. Повозилась с крышкой. Плеснула немного на дверь. В воздухе распространился приятный бензиновый аромат. Женя побрела вокруг дома, выплёскивая содержимое канистры на деревянные стены. Вернулась к крыльцу, совершив полный круг, и вылила остатки бензина на ступеньки крыльца.
Спичка всё не хотела зажигаться о коробок. Вторая загорелась, но тут же потухла. Женя чиркнула третьей и поднесла к ступеньке. Бензин вспыхнул синхронно с очередным ударом колокола. Огненная змейка побежала к двери. Пахнуло жаром, и Женя отступила на несколько шагов. Огонь распространялся быстро, разбегаясь по пятнам бензина на стенах. Скоро факел
Внезапно покосилась тяжёлая надпись над крыльцом. Чугунные слоги «ЗЕР» и «ЗЕЙ» с грохотом упали на горящую траву возле ступенек, так что от вывески остались только «МУ» и «КАЛ».
Женя посмотрела ещё с минуту, убедилась, что огонь не собирается потухать, и, развернувшись, зашагала прочь от музея. Она улыбалась. Позади неё раздался скрежет – скорее всего, перекрытия начали рушиться, хороня под собой зеркала. В тот же миг произошло нечто странное.
Женя, до этого медленно бредущая вдоль по просёлочной дороге, вдруг увидела, как всё вокруг резко сменилось на огромный город, обступивший её с четырёх сторон. Гигантские здания, устремляющиеся вершинами ввысь, заслоняли собой горизонт и большую часть неба. Люди и машины суетливо проносились мимо, размазываясь в неясные образы. Женя не успела даже как следует осмотреться, как город вдруг исчез, и вместо него возникла пустыня – жаркая, бескрайняя, заполненная ровными извилистыми волнами песка. И тут она поняла, что происходит – это в горящем Музее лопались зеркала.
Ещё одно лопнуло, и Женя оказалась среди причудливого каменистого пейзажа, где всё было красным – и скалы, и небо, и оба Солнца над головой. Впрочем, пейзаж моментально сменился изображением гор, и Женя полетела вниз с высоты полутора метров. Упав, она успела разглядеть величественный голубой водопад, брызги которого касались её лица.
Женя зажмурилась. Эта бесконечная смена миров утомляла глаза, и Женя взмолилась, чтобы всё поскорее закончилось.
Через некоторое время она поняла, что всё и вправду стихло. Открыла глаза. Стоял солнечный день. Вдаль убегала асфальтовая лента шоссе. Лес по обеим сторонам выглядел светло и дружелюбно. Но самое удивительное было не это. Женя вдруг осознала, что она одета в серую юбку и свою любимую блузку с сине-голубым узором, под мышкой у неё сумочка, а лицо и спина перестали болеть. Она достала из сумочки зеркальце на длинной ручке и всмотрелась в своё отражение. Лицо было молодым, красивым и свежим, без малейшего следа ожогов. Женя вернула зеркало на место и принялась, приплясывая, хлопать в ладоши и смеяться. Затем успокоилась и увидела на шоссе красную точку, постепенно увеличивающуюся в размерах.
Наконец стало ясно, что это красный «Гетц» без номеров, который едет в её сторону. Поравнявшись с Женей, машина остановилась, и из неё выскочила Лариса, такая же, как и была прежде – в светлых джинсах и красной маечке на бретельках.
– Женька! – заорала она. – Наконец-то я тебя нашла!
Она обняла Женю за талию, крепко прижала к себе, и их груди соприкоснулись и сжались вместе. Лариса расцеловала её в щёки, в лоб, а затем, неожиданно для Жени, в губы, да так страстно, что у Жени закружилась голова.
Женя отшатнулась:
– Ты что?
– Прости, – сказала Лариса, опустив глаза. – Просто… Ты мне нравишься.
Она снова подняла на Женю взгляд, словно спрашивающий, что ей делать дальше.
Женя секунду медлила, затем тихо улыбнулась и робко прильнула к губам Ларисы. Поцелуй длился долго, очень долго и нежно. Когда их губы разъединились, Женя прошептала:
– Это так странно…
– Слушай… – сказала Лариса, не расцепляя объятий. – Я так искала тебя… Именно тебя. Я долго не могла понять, почему мне нравится Женька. Теперь поняла. Потому что он похож на тебя, а я тебя всю жизнь ждала. Когда мы расстались, я внезапно…Что с тобой?
– Нет, ничего, – сказала Женя. – Просто мне надо привыкнуть… Не торопись, ладно? Всё очень неожиданно.
Лариса отпустила её талию.
– Тогда поехали? Может, ко мне?
– Хорошо, – согласилась Женя.
Они уселись в машину – Лариса за руль, Женя рядом.
– Извини, – сказала Женя, – а откуда у тебя эта машина? И вообще, куда ты делась из музея?
– Я и сама точно не знаю, – ответила Лариса, поправляя заколку в волосах и параллельно заводя мотор. – В музее я в истерике разбила зеркало. Следующее, что помню – очнулась на заднем сиденье этой машины, совершенно голая, одежда раскидана по салону, а на мне сверху роза. И запах в машине поганый такой, гнилой. Но ничего, вроде выветрился.
– А дальше?
Лариса переключила передачу. «Гетц» тронулся и поехал в сторону города.
– Оделась. Сориентировалась немного. Поняла, что я на этом шоссе. Вспомнила тебя. Вдруг поняла, что очень хочу тебя найти, и отправилась к музею. Там никого не увидела. Оставила цветок в вазе. Вышла и помчалась снова к шоссе.
– А машин сколько было у Музея? – спросила внезапно Женя. Что-то не складывалось в её голове.
– Ни одной. Поэтому я и решила, что вы уехали. Что случилось с остальными?
– Точно не знаю. Все исчезли в зеркалах… Кстати, – вспомнила Женя, – мне дали зеркало. Кажется, это твоё, – она достала из сумочки зеркальце и протянула Ларисе.
Та, на мгновение оторвавшись от дороги, бросила взгляд на него.
– Нет, не моё, – сказала она. – На моём был красный камень, а здесь синий.
– Ясно… – тихо сказала Женя.
– Жень, ты прости, если что не так, – заговорила Лариса. – Ты не думай, у меня никогда ничего такого не было с женщинами. Просто я так сильно ощутила вдруг, что мы с тобой должны быть вместе…
Женя молчала, кивая, и смотрела на зеркальце в руках. И представляла себе постепенно остывающие угли на пожарище Музея Зеркал. Они все были усеяны осколками. А каждый осколок зеркала – это тоже зеркало, не так ли? И вот один из осколков лопается на мелкие кусочки, остывая…
Внезапно изображение за лобовым стеклом сменилось, и вместо шоссе впереди оказался резкий обрыв к реке, а вокруг – синяя даль, заполненная кричащими птицами.
– Чёрт! – вырвалось у Ларисы, и машина полетела вниз. Тяжело ударившись капотом о корягу, «Гетц» перевернулся, и Женя почувствовала, как вылетает в распахнувшуюся от удара дверь. Затем последовал ещё один удар – теперь уже виском о булыжник, и последнее, что Женя увидела мутнеющим взглядом – зеркальце в оправе с синим камнем, разлетающееся в сверкающие осколки.
Где-то полыхнул взрыв, и на этом всё кончилось.
* * *
– Рассказали бы анекдот, что ли, – проворчала Лариса, оторвавшись от окна.
– Что-то ни один анекдот не могу вспомнить, – отозвался Женя с переднего правого сиденья. – Разве что старые и пошлые.
– Эх… – вздохнула Лариса. – Злые вы…
– Сама больно добрая, – буркнул Дмитрий, метнув на Ларису мрачный взгляд в зеркало. – Подняла ни свет ни заря, заставила ехать непонятно куда и зачем.