Ранние стихотворения (1896-1910)

Аполлинер Гийом

Дитя, у вас душа — инфанта: видит Бог, Ей тяжела парча, ей сон глаза туманит, Ей хочется поспать, малышке, под шумок. Дитя, у вас душа — инфанта: так и тянет Ее под сень ветвей, где отдыхает знать; Дитя, у вас душа властительницей станет. У вас душа — дитя: ее бы укачать.

^{Перевод М. Яснова}

ПРОЩАНИЕ

Когда весна пройдет, а осень уничтожит Всю вашу красоту, когда в матроне злой И раздражительной никто признать не сможет Инфанту,

девочку, прославленную мной, Пусть в сердце ледяном, любовью не согретом, Я оживу опять — иной, чем в наши дни: Года приносят блеск и красоту поэтам, Все то, что в юности так жаждали они. С годами женский взор становится туманным, Морщины на висках плетут за нитью нить, И если осень лет дано прикрыть румянам, То облик старческий от зорких глаз не скрыть. И усмехнетесь вы — ну что на ум пришли вам За бредни! — «В девятьсот каком-то там году Меня любил поэт — и был он молчаливым, И некрасивым был в каком-то там году…» Увы, я некрасив, а вы всех смертных краше И ждете рыцаря, обещанного вам, Который оживит желанные миражи, Где счастье быть вдвоем полетать волшебным снам. Сеньоры знатные склонятся перед вами, За ласку посулят алмаз и изумруд, Потом, от вас вдали, с разбитыми сердцами, Как тени бедные и бледные умрут…

^{Перевод М. Яснова}

ПРОЩАЛЬНЫЕ СТИХИ

Когда утратите вы красоту с годами, Когда проступит желчь на высохших чертах, И не узнает взгляд в суровой старой даме Принцессу юную, что славил я в стихах, Тогда в душе у вас, могу ручаться в этом, Мой образ оживет, представ совсем иным: Величье времени дарует блеск поэтам И даже красоту оно дарует им. У женщины в глазах с годами меркнет пламя, Ложится на виски слепой узор морщин; Скрывает женщина свой возраст, но с годами Все толще слой румян, все строже взор мужчин. И вот тогда на ум придет вам мысль смешная: «Когда-то жил поэт, в меня влюблен он был, И только я одна, старуха, вспоминаю, Как был он некрасив, как молча он любил». Я волею судеб уродлив, вы красивы, И принца ждете вы — он был обещан вам; Он поведет вас в край, где зреют счастья нивы, И радость быть вдвоем познаете вы там. Пред вами голову склонят любимцы славы И совесть продадут во имя ваших глаз, Затем вдали от вас, беспомощны и слабы, С истерзанной душой свой встретят смертный час.

^{Перевод М. Кудинова}

АКВАРЕЛИСТКА

Мадемуазель Ивонне М. [19]

Сосредоточена и несколько бледна, Ивонна с кисточкой садится у окна

19

Ивонна М.
– младшая сестра Линды Молина да Сильва, возлюбленной Аполлинера.

И краски в чашечках рассеянно мешает. Она художница сейчас. Она решает, Что выбрать мастеру семи неполных лет. Не сделать ли портрет сегодня? Но портрет И долго рисовать, и надо, чтоб похоже. Зверенка, может быть? Но с ним морока тоже. И все, что движется, оставив на потом, Ивонна думает и выбирает дом И час разумница колдует над картоном. Картина кончена — вот домик на зеленом, И безмятежнее, чем ясный детский взор, Его окрестности, но там, над охрой гор И кровью черепиц, такие в небе страсти, Сплошная киноварь и вечное ненастье. Мне тоже, глупенькая, не было семи, Я тоже в локонах, как ты, играл с детьми И, ветер вызвездив воздушными шарами, Изображал дома в зеленой панораме, Но небо, милая, когда мне было шесть, Я синим-синим рисовал — таким как есть.

^{Перевод А. Гелескула}

ГОРОД И СЕРДЦЕ [20]

Бесстрастье города, где цепенеют крыши, А флюгера кружат в поспешности слепой, Как сходно с сердцем ты, чье краткое затишье Причуды новые мутят наперебой. Живете оба вы причудою случайной, И под рукой стучат как целое одно Мой город, и маня и оставаясь тайной, И сердце, всем живым до слез потрясено.

20

Вместе со стихотворением «Лунный свет», вошедшим впоследствии в книгу «Алкоголи», — первое появление стихов Аполлинера в печати (La Grande France, Э 19, 15 сентября 1901 г.). Стихи подписаны именем «Вильгельм Костровицки».

^{Перевод Б. Дубина}

В САДУ АННЫ [21]

Право же если бы мы жили в тысяча семьсот шестидесятом Это та самая дата Анна которую вы разобрали на каменной лавке И если б к несчастью я оказался немцем Но к счастью оказался бы рядом с вами Мы бы тогда о любви болтали Двусмысленно и что ни слово по-французски И на моей руке повисая Вы бы страстно слушали как развешиваю словеса я Рассуждая о Пифагоре а думая о кофе О том что до него еще полчаса И осень была бы такой же как наша точно такою Увенчанная барбарисом и виноградной лозою И порой я склонялся бы взор потупя при виде Знатных тучных и томных дам В одиночестве по вечерам Я сидел бы подолгу смакуя Рюмку мальвазии или токая И надевал бы испанский наряд выбегая Навстречу старой карете в которой Приезжала бы меня навещать Моя испанская бабка отказавшаяся понимать немецкую речь Я писал бы вирши напичканные мифологией О ваших грудках о сельской жизни О местных дамах И поколачивал бы крестьян упрямых О спины их трость ломая И любил бы слушать музыку ее заедая Ветчиной И на чистом немецком я клялся бы вам утверждая Что невиновен когда бы меня вы застали С рыжей служанкой И на прогулке в черничном лесу получил бы прощенье И тогда замурлыкал бы тихий припев А потом мы бы слушали с вами как между дерев с тихим шорохом в лес опускаются тени

21

Одно из первых стихотворений, посвященных Анни Плейден и написанных осенью 1901 г., в начале пребывания Аполлинера в Германии.