Ранний вечер воскресенья
Шрифт:
Ее собеседник рассмеялся:
– Видите: он жив и здоров! Это наверняка какой-нибудь студент, не так ли? Что же он сказал?
Виктория выдохнула:
– Он странно сказал… Сказал, что не хотел вчера мне никакого зла, но что второй, когда вылечится, может быть захочет отомстить.
Григорий некоторое время молчал. Он смотрел куда-то в сторону, немного блуждая глазами, причем Виктории показалось, что он думает совсем не о том, как ей помочь.
– Вы хотите узнать, что, по-моему, вам следует делать?
– Ну, у меня есть некоторые мысли… – потянула наша героиня, чтобы не казаться совсем уж беспомощной, ведь она такой и не была в сущности или, по крайней мере, не желала быть, а тем более – выглядеть.
– Не хотите обратиться в полицию? – уточнил он, едва не
– Ну вот вы и сами смеетесь! Вы же понимаете, что если что, то на мне же еще будет превышение самообороны. Или мало ли что… – так она сказала, убеждая себя в истинности подобных причин. Думаю, никто из вас, господа, не поспорит, что они весьма сильны, но не стоит и забывать, что у нее была еще одна, гораздо более весомая. Однако, она не могла рассказать об этом своему новоиспеченному товарищу.
– Да, лучше быть поаккуратнее… А как вы думаете, вы ему сильно глаз прижгли?
– Я не знаю.
Наш герой еще некоторое время молчал, что-то обдумывая. Виктория смотрела на него: у него было ничем вроде бы не примечательное лицо, гладко выбритое и с немного островатым подбородком. Сколько ему было лет? Трудно сказать, но, пожалуй, он не выглядел старше ее, а если вдруг и был, то совсем не намного – на чистую формальность. Он был одет тщательно и упорядоченно причесан.
– Вика, а как они вас выследили? Вы не замечали их за собой?
– Я не оборачивалась. Наверное, пошли от метро.
– Очевидно, что они сначала заметили вас днем там, где вы сегодня встретили этого с листовками, – Григорий помедлил. – Только вот… как они вышли на вас вечером? Как узнали, где вас ждать? Нужно это понять.
– Гриша, вы правы, но я не могу этого понять! – она действительно не понимала.
Наш герой барабанил пальцами по столу.
– А они могли как-то узнать сразу… догадаться о вашем пункте назначения? Ну, по каким-нибудь признакам? – тут он посмотрел ей в глаза так, что ей показалось, будто он понял, в чем дело. – Это, конечно, очень невежливо с моей стороны, но не могли бы вы сказать, куда ходили? Может, это какое-то место, где вас могли видеть ранее?
Девушка внутренне сжалась при этих словах. Она должна была бы сказать правду, но не могла, а потому сообщила полуправду:
– Мне нужно было кое-что забрать у знакомого. Нет, они не должны были никак это знать. Тот, которого я ударила по голове, точно ничего не знает. Он сам мне сегодня сказал, да и он испуган. Как будто.
– Хорошо, – сказал Григорий, вставая, – Вы же не работаете в выходные? Значит, у нас есть два дня на раздумья. У вас есть мой номер телефона – наберите мне сейчас, я запишу ваш. В случае чего, сообщайте сразу же в любое время дня и ночи. Думаю, что в ближайшие дни опасаться точно нечего. Вообще мне кажется, оба злоумышленника испуганы и стоят друг друга.
– Вы уходите? Хорошо, мне нужен был ваш совет. Спасибо вам, Гриша! Заходите… когда захотите или сможете.
– И вы заглядывайте, если пожелаете, – он пожал, так же осторожно, как и днем ранее, протянутую на прощание руку. – Спокойной ночи!
Она снова улыбнулась так, будто и не было разговора о вещах тревожных:
– И вам!
Виктория закрыла дверь и вернулась на кухню. Она села за стол на свое прежнее место и смотрела прямо перед собой, подперев голову руками. Она ощущала причудливую смесь запахов одеколона и табака, а еще – опустошенность, щемящую опустошенность. Так было каждый вечер. Пустота наваливалась будто физическая или, по крайней мере, она приходила вместе с физической пустотой. С физической пустотой и темнотой. Сейчас вот только что здесь был Григорий – едва знакомый ей мужчина, крайне вежливый и какой-то задумчивый, несколько в чем-то может быть странный; кто он? А тем не менее и того было достаточно: он ушел, и стало пусто.
Что могла она делать этими чудовищными вечерами, кроме как смотреть кино и сериалы, читать, курить и пить? Как вообще может человек переживать эту борьбу с ничем, с пустотой, с ледяным вакуумом вокруг и внутри себя? Мне думается, господа, что, если кто из вас когда-либо сталкивался с этим чудовищным чувством, он уже ни с чем его никогда не спутает и уж точно не пожелает кому-либо его испытать на себе. Наша героиня испытывала какой-то страх или просто отсутствие чего-то, что должно было бы быть, будто бы усталость или неспособность что-либо делать. Она не хотела этого, но не могла с этим справиться, да и не знала, как. Она отнесла в комнату книгу, пепельницу, зажигалку и сигареты, вернулась за коньяком и села в кресло читать.
VII
Описание этого дня было бы неполным, если бы мы не рассказали здесь о встрече Павла с Егором, которого он захотел непременно видеть, собираясь ему все рассказать, так как никого более рассудительного среди друзей нашего трудящегося, вероятно, не было, хотя он сам был далек от умозаключений по поводу способностей своих товарищей, а просто предложил Егору встретиться, не задумываясь о том ни на минуту.
Они, как и в прошлый раз, должны были зайти в заведение общественного питания одной всемирно известной компании, но только теперь наш бывший студент ждал нашего другого (пока не бывшего) студента у входа, не слишком как-то желая обедать (или ужинать, хотя время, вообще-то, полдничное). Он не мог стоять на месте: он ходил туда-сюда, мял в руках перчатки, то и дело доставал телефон и смотрел на время. Наконец, радостная физиономия его друга образовалась перед ним:
– Привет! Пойдем? Есть хочу!
– Ну пойдем.
Павел прожевывал провизию очень быстро и не заводил главного разговора, пока и его потенциальный слушатель ел. Они перебрасывались фразами по поводу вещей незначительных вроде закулисных жалоб Егора на его преподавателей, несуразного обновления для одного известного приложения и детских пьяных выходок его необыкновенной обыденной сестры. Наш трудящийся, как вы понимаете, решил, что серьезные вещи не сочетаются с процессом утоления голода, либо же от них может случиться несварение на пустой желудок. Когда же они оба закончили непосредственно трапезу (если то действо можно назвать столь громким словом), трудящийся наконец перешел к делу, о котором его собеседник пока и не подозревал, ибо не был натурой проницательной до такой степени, чтобы по одному только виду напротив сидящего распознавать, что того что-то тревожит, а может просто слишком много внимания обращал на себя, так что за собственным счастьем насыщения плоти не видел товарища.
– Егор, я тебе сейчас кое-что расскажу, – начал Павел. – Ты выслушай сначала, по возможности без остроумных своих замечаний. Я серьезно сейчас.
Егор изменился в лице и как-то вздрогнул:
– Хорошо, я слушаю, – тон его был вполне серьезным.
Павел начал говорить быстро, но фразами очень отрывочными и короткими:
– Я тебе рассказывал на днях, что видел несколько раз одну и ту же женщину в изумрудного цвета пальто. Так вот. С ней случилась неприятная история. Или не с ней?.. В общем, так получилось, что Денис (этот мой сосед непонятно на что живущий) увидел, что я ее заметил. Я ничего не мог сделать, понимаешь? Он пришел на следующий день. И он стал за ней следить. Это было вчера. Не знаю до сих пор, как и что ему удалось, но он написал мне. Написал, чтобы я был на «Маяковской» вечером, около семи. Я и приехал. Я не знаю, зачем, но я же не мог ему позволить одному. Мало ли, что могло быть! Так вот. Она скоро появилась, и мы пошли за ней. Денис еще сказал, что мы только «кое-что проверим» или как-то так. Будто он знал, куда она идет. На Коломенской она под аркой в лестницу зашла. Ты слышишь? – наш герой говорил очень тихо, нагнувшись вперед. – Мы ждали на улице. Потом Денис ее туда втолкнул, когда она выходила. Не было никого рядом, понимаешь? Я не знал, что делать. Он хотел, чтобы она нас… его… или нас… обслужила, чтобы он ее отпустил после этого. И еще сказал, чтобы она нам что-то дала, что… у нее в сумке будто было. У него был нож… Короче!.. Да… Я сбиваюсь! Я хотел сказать, что так получилось, что она его обманула, эта женщина… или девушка. Она как бы согласилась на все и попросила только возможности покурить. И тогда она ему в глаз сигарету воткнула, он заорал и нож выронил. А меня бутылкой пустой по голове ударила, которая там стояла… Не голова, а бутылка. И убежала, слышишь?