Шрифт:
Да здравствует Эзоп!
Обычно правду режут прямо в лоб,
Но вновь в стране востребован Эзоп.
Он был рабом, но мудрости язык
Слова плести, как кружева, привык.
Просты, понятны, лаконичны басни,
Наполнены они моралью ясной.
Когда обрел желанную свободу
И стал большим кумиром для народа.
Движение в пространстве по спирали,
Но времена
Отброшены почти в Средневековье,
Где инквизиция казнит за слово.
И ныне тоже может повториться,
Реальный риск за слово поплатиться.
Известно всем: темница не теплица.
Увы, грядет тотальная прослушка,
Заменит Ухо маленькие ушки,
Да и глаза заменят на Глазища.
Войдут, как гномы, в каждое жилище.
Все записи до срока сохранят,
Чтоб по приказу неугодных взять.
И объявить агентом, экстремистом
За то, что человек душою чистый.
Не хочет перед совестью ловчить,
Но светит срок реальный получить.
Легко на нары можно залететь,
Коль не желаешь дифирамбы петь
Сановникам и важным депутатам,
Что обживают царские палаты
И требуют, чтобы звучали оды
Во славу их «божественной» породы,
Мол, все они борцы и патриоты.
Пожертвуют и животом, и силой
За счастье и величие России.
Дворцов нет за кордоном и счетов
У жирных толстосумов, как котов.
Не ведая о сказочной Рублевке,
Аскеты, как клопы, в «хрущевках»,
На Запад смотрят лютым волком.
Буржуев бьют в хвост, в гриву,
Чтоб не пинали матушку-Россию.
По сути, сами те же буржуины,
Что в 90-х лихо из «малины»
В малиновых пробились пиджаках,
Когда царили произвол, бардак.
Во власть с поры той и доселе
Там прочно, будто пни, засели.
А за «бугром» дворцы, счета, наделы.
Цинизму нет ни меры, ни пределов.
Не нужен им искатель правды истый,
В почете лизоблюды, борзописцы.
Вальяжны, неподкупны, велики,
Встречают правду в острые штыки.
Чтоб не было претензий, возражений
Тот, кто при власти, однозначно – гений.
И даже дивный уникум – пророк.
Судить его лишь вправе Бог.
Кто сотворил и укрепил режим,
Воистину, вовек непогрешим.
Метать не смейте стрелы, копья
Никчемные убогие холопы.
Ведь для строптивых есть статья УК,
Возьмут сатрапы крепко за рога
И обвинят огульно в экстремизме,
Для них чужой не существует жизни.
– Не нужен ни циклоп, ни Эзоп, —
Сказал министр, вытирая лоб. —
В болоте нашем, чтобы не мутили,
Не пропадем без басен и сатиры.
Всех под колпак, ужесточить надзор
И объявить, что митинги – позор!
Когда они бунтуют против власти,
Гнать в шею и дробить на части.
Чтоб не было ни обществ, ни отрядов,
Вождям дано командовать парадом.
Кто недоволен, к черту, за границу!
Реальный риск за слово поплатиться.
Известно всем: темница не теплица…
Воскрес Эзоп, дельфийцами убитый,
В истории навек он знаменитый.
Он – вдохновитель битвы за свободу
В защиту угнетенного народа.
Но нынешним плебеям и холопам
Наверно, не дано понять Эзопа.
Поэтому смиренны, как овечки,
Служить готовы плутократам вечно.
Их отдают цинично на заклание,
Как жертв невинных, сытые бараны.
Флажками обложили весь оплот.
Да здравствует сатиры друг Эзоп!
На Олимпе власти
Когда в стране справедливость, стыдно
быть бедным и ничтожным,
когда справедливости нет,
стыдно быть богатым и знатным.
Конфуция
Да, на Олимпе власти очень тесно.
Там нет друзей, где правят интересы.
И подсидеть друг друга норовят,
Плетут интриги, роют компромат.
Там честность презирают, как порок,
И каждый мнит, что только он пророк.
Семейственность и кумовство в почете,
Стяжательство, протекция на взлете.
Доносы и интриги процветают,
Там лесть и поклонение мер не знают.
По преданности личной клерка ценят,
Чтоб был услужлив непременно,
Как робот исполнителен во всем,
Не щукой, а послушным карасем.
С тех пор, как появились царь, бояре,
Менялись только титулы и звания,
Но продолжались схватки за признание
Того, кто на вершине пирамиды,
Под ним сидят чиновники, как гниды.
Не угасают, закипая страсти
На этажах биоценозы власти
Томятся в ожидании вакансий.
И по ранжиру занимают ниши
Чиновники, они же нувориши.
По вертикали и по горизонтали
Какое бы не подфартило дело?
Поближе б только к царственному телу.
Конечно, не лакеем и вахтером,
А поваром, врачом и массажистом,
Чтоб оставаться максимально близким.