Рапсодия гнева
Шрифт:
Вертолетчик резко остановил машину в воздухе и лихо, словно танцуя вальс, развернулся пулеметами в сторону домика. Генерал зажмурился.
Выстрелов не было.
Тишина нарушалась только гулом пламени и стуком крови в ушах. Но когда вертолет стал разворачиваться все сильней и сильней, радостный возглас полусотни глоток скомкал эту тишину, тут же разорвал ее в клочья. В лобовом стекле вертолета явственно виднелась разбежавшаяся трещинами дырочка, а сам вертолетчик висел на спинке кресла неопрятными клочьями мяса.
– Фролов! – радостно заорал
Вертолет штопором опустился за дорогой и умолк, ломая винты о землю. Тут же, исчерпав технические возможности, в бой пошла американская пехота. Ополченцы встретили ее яростным огнем, словно салютовали неожиданной победе.
Из горящего домика выскочил Иван Андреевич с Игорем на руках, пробежал пару шагов и рухнул, словно налетел грудью на невидимый кол.
– Снайпер! – заорал генерал. – Всем залечь! Американцы, поняв свой позиционный перевес, радостно рванулись в атаку. У окопа рванула пара гранат.
– Подпустить их в упор! – скомандовал генерал. – Тогда снайпер не сможет работать! Встретим их врукопашную!
Почувствовав полное превосходство, американцы лавиной рванули к окопу и обочине дороги, но, когда расстояние сократилось до минимума, воздух разорвала такая громкая очередь, что все невольно втянули головы в плечи.
Выглянув из окопа, Дед с облегчением увидел, как под прикрытием БТР в бой идет российская морская пехота. Сердце не выдержало напряжения, генерал покачнулся и, стремительно бледнея, потерял сознание.
Бой длился недолго. Фролов уже расправился с не в меру расшалившимся американским снайпером, когда остатки американцев сдались в плен. Дед скоро пришел в себя. Вокруг поста полностью хозяйничали русские, подсчитывали потери, налаживали связь.
В бою погибло восемь человек, из них два морских пехотинца, остальные из ополчения. Иван Андреевич получил тяжелое ранение в грудь, но санитар заверил, что от такого и в пятьдесят лет не умирают. Над раной Игоря возился вообще недолго, просто вколол ему антишок и нормально перевязал плечо.
Погибших уложили в машину.
Радист наконец наладил связь с базой и подробно сообщил обстановку.
– Товарищ прапорщик! – позвал он Громова. – С базы сообщают, что основные силы нашего десанта взлетели из Анапы. Минут через сорок парашютируются в Ялте и в городе. Лишь бы только америкосы не успели сдристнуть… Поймать бы их всех и на европейский трибунал.
– Не успеют… – озорно улыбнулся подошедший Фролов. – По крайней мере, от Графской они точно не отойдут, звонил мне только что один человечек… Бывший мечтатель, чтоб его…
– Сколько же у тебя солдат? – с улыбкой спросил Громов.
– У меня? Странный ты, Гром. Мы теперь все солдаты. Думаешь, война кончилась от одной нашей победы? Хрена с два. Теперь как раз насядут по-настоящему. Мы все и были солдатами, только сами не понимали. Знаешь, что изменилось? Мы просто поняли, с кем имеем дело. Поняли, что стоит за белозубыми улыбочками «Дирола» и сладостным вкусом «Сникерса». Многие поняли раньше нас, особенно югославы, но до русских вечно доходит в последнюю очередь. Слышишь, радист, ты бы поймал какую-нибудь музыку, а?
Морской пехотинец пожал плечами и принялся крутить настройки радиостанции. Доносились ритмы хип-хопа, песни на английском, танцевальное дрыгоножество.
И вдруг пара тактов знакомой музыки.
– Постой-ка… – остановил радиста Фролов. – Это же Феличита!
Морячки услышали знакомое имя и одобрительно загудели. Радист улыбнулся, подкручивая настройку. Незатейливый ритм электрической гитары отозвался дребезгом в не очень хорошем динамике, низкий женский голос мощно вырвался в солнечный день:
Солдаты от боли не плачут.Солдата жалеть не надо!А как же им быть иначе –Она постоянно рядом.Ботинками месят глинуИ горячий песок в пустыне.Их мочат косые ливни,Но только они не простынут.От гриппа они не умрут –Их пули уже отлиты.В каком-то боюБудет солдат убитым…Солдаты живут сегодня –Не зная, где пулю встретят.Взамен убитых в походахОпять народятся дети.Цветы прорастут весною,И птицы вернутся в гнезда.От гари дожди отмоютНа касках пробитых звезды. [2]2
В романе использована песня Феличиты «Солдаты», а также фрагменты песен В. Цоя и В. Высоцкого.
– Все мы солдаты… – тихо шепнул Фролов. – А что делать? Не мы начали эту войну.