Раскаявшийся муж
Шрифт:
— «Брайс, я не…»
Он поднял руку, прерывая ее.
— Пожалуйста… я… дай мне сказать, — он болезненно прикрыл глаза. — Я помню события после аварии так живо. Помню, как поднял взгляд и увидел тебя на краю собирающейся толпы. Ты выглядела холодной, отстраненной и такой прекрасной. На тебе было платье, которое я так любил: маленькое черное с развевающейся юбкой. Я пытался докричаться до тебя, но голос не слушался. Теперь я знаю, что кричал во всю глотку, но просто не слышал себя. Боль физическая смешалась с болью душевной. Теперь ты понимаешь, почему мне было так
Бронвин
Она смотрела в его потемневшее, измученное лицо. Она знала, чего стоило Брайсу прийти сюда и показать, как сильно он пострадал от ее предполагаемых действий той ночью. Раньше она уже решила, что позволить ему самому докопаться до истины, но теперь своим рассказом он предоставил ей возможность доказать, что он заблуждался.
— Брайс… — у нее перехватило горло, и она глубоко вздохнула, борясь с непреодолимым желанием заплакать, — я хочу тебе кое-что показать.
Она повела его в хозяйскую спальню к огромному шкафу, в котором хранился весь ее старый гардероб, открыла дверь и, быстро просмотрев содержимое, достала вешалку с черным шифоновым платьем.
— Это платье? — мягко спросила она.
Брайс поморщился, словно платье вернуло ему болезненные воспоминания, и кивнул.
Она крепко зажмурилась, стараясь сохранить самообладание, поэтому не заметила, как он двинулся к ней, но потом остановился.
— Брайс, — неуверенно пробормотала Бронвин, снова открывая глаза. — В тот вечер, когда я уходила, на мне были джинсы и футболка. Я не брала с собой вещи, ушла в чем была. Это платье… висело здесь последние два года.
Брайс перевел взгляд на платье и покачал головой, словно не веря, что так непростительно ошибся. Он взял у нее платье и нежно провел по тонкой ткани руками.
— Возможно, Рик упаковал его вместе с остальными твоими… — начал он, но Бронвин коснулась его руки, чтобы привлечь внимание, и медленно покачала головой.
— Спроси у Рика. Уверена, он запомнил бы такое роскошное платье среди бесконечного количества детской одежды, которую упаковал для меня. — Она прикусила нижнюю губу. — Я уехала во вторник вечером, помнишь?
Он кивнул.
— Это коктейльное платье, Брайс, — заметила она. — Мы были на вечеринке в тот вечер?
Он помедлил, прежде чем ответить.
— Нет. Ты позвонила мне в офис и сказала, что готовишь особенный ужин, потому что хочешь сообщить мне что-то замечательное… — Его голос сорвался, его всего трясло, а Бронвин оставалась спокойной и уверенной в себе. — Когда я пришел домой, ты была в тех потрепанных синих джинсах и футболке, которую купила на Сейшелах. Ты сказала, что тебе не хочется наряжаться к ужину.
— Итак, ты переоделся, и мы устроили пикник в оранжерее. После ужина я сказала тебе, что беременна, а ты…
Брайс с трудом сглотнул.
— Я отреагировал ужасно, — проскрежетал он, — велел тебе уйти, и ты ушла.
— В тех же джинсах и футболке, в которых была весь вечер, — закончила Бронвин.
По
Бронвин была потрясена, услышав звук сильной рвоты, доносящийся из-за закрытой двери. Она стояла снаружи, не зная, стоит ли рискнуть войти или подождать, пока он сам выйдет. Наконец, она решилась и уже потянулась к ручке, но тут же услышала, как Брайс спустил воду в унитазе, а затем включил воду в раковине.
Когда Брайс вернулся в комнату, Бронвин встретила его настороженно. Он выглядел ужасно с ввалившимися глазами и затравленным взглядом. Он будто постарел на десять лет за последние десять минут и не мог заставить себя посмотреть ей в глаза.
— Я… я не знаю… — Он протянул было к ней сильно дрожащую руку, но резко остановился, и его рука безвольно упала.
— Брайс… — неуверенно пробормотала Бронвин.
Он резко покачал головой и наконец-то посмотрел на нее.
Бронвин ужаснулась глубине отвращения к самому себе, которое увидела в его измученном взгляде. К нему примешивалось всепоглощающее сожаление и что-то похожее на страх и отчаяние.
— Боже, как ты, должно быть, ненавидишь меня, — пробормотал он.
— Я не думаю…
Брайс отвернулся, прежде чем она успела сказать что-то еще, и резко вышел из комнаты.
Бронвин чувствовала себя до смешного опустошенной и разочарованной после такого напряженного разговора. То, что Брайс поверил ей, больше не вызывало сомнений, но теперь он, казалось, был совершенно не в состоянии справиться с собственной виной.
Брайс
— Не утруждай себя поисками Купера, — прорычал Брайс, выйдя на залитое солнцем патио, где весело играли его брат, невестка и двое малышей.
При звуке его грубого голоса Лиза и Рик заволновались, малыш Рис заплакал, а Кайла, как всегда, обрадовалась его приходу. Она принялась что-то лепетать, но Брайс не мог сосредоточиться и понять, что дочка пытается сказать. Он и в обычных обстоятельствах с трудом расшифровывал ее речь, а сейчас, находясь в эмоциональное смятение, и подавно. Он кивнул и слепо улыбнулся ей, прежде чем перевести взгляд на Рика.
— «Почему?» — спросил тот, когда их взгляды встретились.
— Бронвин говорит правду, — отрезал Брайс, чувствуя, как снова разваливается на части.
— «Откуда ты знаешь?»
— Платье. — Брайс недоверчиво покачал головой. — Я был так уверен в том, что видел тем вечером. Я мог вспомнить каждую деталь вплоть до платья, в котором она стояла и смотрела, как я зову ее. — Он боролся с желанием расхохотаться, как безумный: от всего этого было немудрено потерять рассудок. — Только в тот вечер, когда она уехала из дома, она была не в платье, Рик. Только теперь я вспомнил, как думал, что Бронвин выглядела чертовски сексуально в тех потертых джинсах всего за несколько мгновений до того, как все пошло к черту… Она была не в коктейльном платье, в котором я вспоминал ее последние два года, а в джинсах и футболке. О Боже… О Боже!