Раскаявшийся муж
Шрифт:
Она прижала ладонь к его щеке, чтобы успокоить.
— Ох, Брайс…
Очевидно он принял ее сочувствие за жалость, потому что отпрянул от ее руки и повернулся спиной.
Бронвин не собиралась оставлять все, как есть и снова встала перед ним.
— Это случайность. Ты не виноват, — твердо сказала она.
— Быстро же ты сменила пластинку, — с издевательской усмешкой сказал Брайс.
Бронвин покраснела.
— Я слишком остро отреагировала, — признала она. — Мне жаль. Не стоило спешить с выводами. Я знаю, что специально ты никогда не причинить боль Кайле.
— Случайно или нет, но я сделал ей больно, — резко указал он. — И не могу обещать,
— Она еще очень маленькая, Брайс. Она испугалась, ей было больно, но совсем скоро она об этом забудет. Дети прощают намного легче, чем взрослые. К тому же, это стало для нее уроком. Сомневаюсь, что она еще раз подойдет к тебе сзади, не предупредив. Кайла очень быстро учится, — она нежно улыбнулась.
— Она так сильно плакала, — он судорожно выдохнул. — Я все никак не мог ее успокоить. Я чувствовал себя монстром.
С трепещущим сердцем Бронвин придвинулась к нему. Ей очень хотелось все исправить, но она не знала, как.
— Мне очень жаль.
— Мне не нужна твоя жалость, — прорычал Брайс. Он, словно раненое животное, нападал, защищаясь.
Бронвин моргнула, резкая смена его настроения застало ее врасплох.
— Я и не жалею, — она положила руку на его предплечье, но Брайс сбросил ее и, сверля взглядом, что-то быстро сказал на языке жестов.
— Я не понимаю, — беспомощно пролепетала Бронвин.
Брайс ответил новым шквалом резких знаков. Его глаза горели гневом и другими эмоциями, которые она не могла определить.
— Брайс, пожалуйста, — умоляла она, сама не понимая, почему ей так важно достучаться до него. — Не закрывай меня вот так.
Он сказал что-то еще, снова руками, а затем резко отвернулся.
Бронвин всхлипнула и прикусила костяшки пальцев, не зная, как с этим справиться.
Брайс всегда умел отгораживаться от нее. Если у него на работе возникали проблемы, то он отказывался обсуждать их с Бронвин, пока все не решится. Она скрывала, как это ее ранит, и лишь однажды осмелилась упомянуть. На что Брайс снисходительно ответил, что ей не стоит беспокоиться о том, чего она все равно не поймет. Как же это взбесило ее тогда, но она спустила все на тормозах. Раньше она часто так делала, чтобы не расстраивать Брайса. Но теперь она уже не та бесхребетная глупышка, и не позволит Брайсу отгородиться от нее.
Она решительно расправила плечи, снова обошла его и смело встретила его свирепый взгляд.
— Не пытайся оттолкнуть меня, Брайс. Я никуда не уйду, пока мы не поговорим.
Он поджал губы и сказал руками что-то язвительное, судя по взгляду.
— Я тебя не понимаю! — разочарованно вскрикнула Бронвин.
Неестественно улыбнувшись, он вдруг схватил ее за руки и поцеловал. Он резко проник языком в ее рот, не лаская, а наказывая. В объятиях не было ни капельки нежности, только презрение и гнев.
— Я сказал, — пробормотал он, разрывая поцелуй, — что, раз уж ты отказываешься уходить, то можешь быть полезна.
«Как я могла подумать, что смогу на равных бороться с ним? При любой попытке сблизиться он закрывается, как раковина. Мне его не победить. Глупо было даже пробовать».
— Теперь тебе не так уж и хочется остаться, верно? — усмехнулся Брайс, когда Бронвин отступила от него. — Тебе, Бронвин, всегда не хватало прозорливости. Особенно в чем-то важном. Например, в нашем браке.
— Не моя не прозорливость разрушила наш брак, а ты. А потом поверил в то, что тебе привиделось и начал чернить меня в глазах других!
— Перестанешь ты
Бронвин глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и попыталась внести в разговор хоть что-то рациональное.
— Брайс, послушай. Раз уж нам, судя по всему, придется и дальше жить вместе, то не лучше ли попытаться забыть о прошлых разногласиях и стать семьей?
Бронвин
— Так давай попробуем быть семьей, Бронвин. Давай будем просто мужем и женой. — Брайс снова взял ее за худые плечи, притянул к себе и запечатлел на губах еще один поцелуй.
На этот раз поцелуй содержал в себе все, чего не хватало первому: тепло, чувственность и желание. Бронвин застонала в отчаянии, но Брайс губами уловил этот едва слышный звук и жадно проглотил его. Своими мягкими, но настойчивыми губами он раскрыл рот Бронвин с мастерством, которому она никогда не могла сопротивляться, и умело проник языком внутрь, подавляя любой протест. Но Бронвин не протестовала и даже и не думала об этом. Она знала, что этот поцелуй не решит их проблем — скорее всего, только усугубит их, — но она всегда таяла при первых признаках нежности со стороны Брайса, а этот снисходительный поцелуй и был таковым: одновременно унизительным и нежным.
Брайс обхватил руками ее лицо и ласкал большими пальцами подбородок Бронвин, уговаривая ее открыться ему немного больше, ответить, не сдерживая себя. И, Господи помилуй, она уступила. Она поцеловала его в ответ, прильнула к нему, нежно лаская руками его плечи, шею и лицо.
Брайс тихо удовлетворенно застонал, когда ее нетерпеливые руки забрались под его футболку и нашли под ней шелковистую горячую кожу. Каким-то образом, совместными усилиями, им удалось избавить его от футболки, ни разу не потеряв телесного контакта. Вскоре блузка Бронвин последовала за футболкой, и не успела она опомниться, как они оказались полностью обнаженными, и их тела, блестящие от пота, уже ничего не разделяло.
Брайс обхватил ее за талию и приподнял. Бронвин сразу поняла, чего он хочет, и поддалась его желанию, обвив своими длинными ногами его талию и обняв руками шею.
Не разрывая поцелуй и пытаясь не потерять равновесия, Брайс шагнул к столу. С ужасным грохотом он смахнул канцелярские принадлежности со стола, едва не опрокинув при этом компьютерный монитор.
Брайс оторвался от губ Бронвин, усадил на край стола и плавно погрузился в нее.
Раздался облегченный всхлип. Бронвин потерялась в своих ощущениях, но поняла, что это был все тот же Брайс: яростный и нетерпеливый, как в прежние времена. Он замер ненадолго, прижав Бронвин к себе и, осыпая ее лицо маленькими благоговейными поцелуями, начал двигаться. Она убрала ноги с его талии и расставила шире, чтобы принять его мощные толчки. А Брайс заботливо придерживал ее руками, пытаясь сосредоточиться на их взаимном удовольствии. Он начал стонать, глубокие и плавные удары становились прерывистыми и менее контролируемыми. Бронвин снова обвила ногами его талию и приподняла попку со стола, чтобы позволить ему легче и глубже входить в нее. Брайс наклонился к ее груди, облизывая, посасывая и жадно целуя нежную кожу. Одной рукой он скользнул между их телами и прикоснулся к Бронвин так, как ей всегда нравилось. Обычно это толкало ее за край, и этот раз не стал исключением — она удивленно замерла, выдохнула его имя, прежде чем вскрикнуть от удовольствия и наконец рассыпаться на тысячи кусочков от удовольствия.