Раскаявшийся
Шрифт:
— Черви не обманывают своих партнеров.
— Я просто попыталась объяснить. На самом деле я не верю в то, что Бог существует. Скажу больше, я уверена, что его нет. Для евреев Иерусалим священный город, для арабов — еще и Мекка.
— Но если нет ни Бога, ни законов Его, то как можно осуждать Гитлера? Почему он не мог делать все, что ему заблагорассудится?
— Гитлер был чудовищем.
— Да, но если бы он выиграл войну, сегодня все превозносили бы его до небес. Ученые нашли бы миллионы оправданий его преступлениям. Они и так написали о нем целую гору книг.
— Естественно, ведь он же стал частью мировой истории. Ученые не могут вот так запросто взять
— Вот как? Очевидно, ему лучше знать.
— Да, у Гитлера была возлюбленная, Ева Браун, но не исключено, что отношения их были чисто платоническими.
— А ты смогла бы стать возлюбленной Гитлера? — спросил я.
В глазах Присциллы вновь зажглись искорки смеха.
— Вы говорите такие глупости.
— Разве тебе не было бы интересно провести с ним ночь?
— Ну, я никогда не думала об этом, — сказала она. — Он вообще не мой тип.
— И все же, скажем, вы летели бы с ним в самолете. В салоне темно. Ты ведь не упустила бы такой шанс: заняться любовью с подобным человеком.
— Вы сегодня полны сарказма. Нет, Гитлер определенно не мой тип. Скорее уж Муссолини. Говорят, у него были тысячи женщин. Специальные агенты разыскивали их для него по всей Италии. А он был совсем неразборчивым. — Присцилла отпила кофе, закурила и сказала: — С вами что-то случилось.
— Вовсе нет, — ответил я. — Что-то случилось с моим народом. Настоящая трагедия. Бог избрал именно нас и захотел оградить от всех мерзостей мира, но мы становимся такими же, как наши преследователи. Он наказывает нас, а мы продолжаем грешить. Злодеи убивают и сжигают нас, и в то же самое время некоторые из нас стараются во всем им подражать. На нашей памяти мы получили тяжелейший удар, который только довелось испытать народу, — и не извлекли из этого урока.
— Я сразу заметила, что с вами что-то не так, — повторила Присцилла. — Откуда вы взяли, что Бог избрал нас? Из Библии? Но ведь Библия — всего лишь книга, такая же, как множество других. Ее писали люди, а не Бог. Я не специалист в этой области, но прочтите хотя бы две страницы из Библии, и вы увидите: это слова человека, идеи человека. Для христиан Новый Завет — это часть Библии, а для четырехсот миллионов мусульман Библия — это Коран. Нет никаких доказательств, что случившееся с евреями — это гнев небес. Просто евреи были маленьким народом, поэтому-то их и завоевывали египтяне, персы, вавилоняне, греки и римляне. Другие маленькие народы ассимилировались и стали частью больших, но евреи ведь всегда были мазохистами. Им нравилось сносить удары. Я уверена, что этот сегодняшний эксперимент с Государством Израиль долго не продлится. Они же здесь окружены десятками миллионов врагов, а наш Бог будет молчать, точно так же, как Он молчал, когда в Польше ликвидировали гетто. Я просто боюсь, что это может случиться завтра или послезавтра. Стоит мне услышать шум самолетов, как я думаю, что началась война.
Сказав все это, Присцилла посмотрела на меня с нескрываемым осуждением. Взгляд ее, казалось, спрашивал: «Что ты можешь мне ответить на это? Почему то, что сказала я, не может оказаться горькой правдой?»
16
— Присцилла, — сказал я, — может быть, то, что ты говоришь, действительно правда. Горькая правда. Мы не были на небесах и не знаем, что там происходит. Моя вера еще не способна избавить меня от всех сомнений. Но даже знай я точно, что Бога нет или что Он есть,
— Стоит ли идти на костер ради идола? — спросила Присцилла.
— Стоит, — отвечал я. — Если миллионы немцев принесли себя в жертву идолу Гитлеру, если миллионы русских и евреев отдали свои жизни идолу Сталину, я готов пожертвовать собою — или, по крайней мере, претерпеть страдания — ради идола, от имени которого нам были дарованы Десять заповедей и вся Тора. Если уж человек обречен поклоняться идолам, я предпочту такого, который удовлетворяет моим требованиям, а не вызывает во мне отвращение двадцать четыре часа в сутки.
— Но зачем вообще кому-то служить или поклоняться? — спросила Присцилла. — Я не поклоняюсь никому!
— Это не так. Ты потратила годы на изучение языков. Такие, как ты, живут только для удовольствий, которые вовсе удовольствиями не являются. Вы отдаете себя во власть хирурга, чтобы укоротить нос. Ведете безнадежную войну с возрастом. Многие из вас отдали жизнь во имя коммунизма, нацизма или какого-нибудь другого «изма». Каждый пустой лозунг, каждая лживая теория требует жертв, и в добровольцах никогда не было недостатка. Тюрьмы и больницы переполнены людьми, которые пожертвовали собою ради нескольких долларов, женщины, азартных игр, скачек, наркотиков, мести и черт знает чего еще. Каждое новое
изобретение требует бесчисленных новых жертв. Автомобиль уже убил миллионы. Самолеты — настоящие ангелы смерти. А сколько стали жертвами алкоголя? Тысячи женщин умерли из-за абортов. Несть числа страдающим от венерических болезней. Тот «идол», которому хочу служить я, — идол жизни и верности. Ему не нужны жертвы. Он не Молох. Он лишь требует, чтобы мы не строили свое счастье на горе других.
— Это не религия, это всего лишь нравственность.
— Нравственности без религии не существует. Если ты не хочешь служить одному идолу, приходится служить другому. Из всех обманов этого мира самый грандиозный — гуманизм. Гуманизм служит не одному идолу, а сразу всем. Все они были гуманистами: Муссолини, Гитлер, Сталин. А патриоты во всех странах? Сотни тысяч англичан погибли, чтобы Виктория несла свой титул императрицы. Наполеон
посылал на верную гибель миллионы для того, чтобы возложить корону себе на голову. Набожные евреи, евреи Талмуда, никогда не служили королям или князьям. Они умирали, но не теряли свободы выбора.
— Вы хотите стать таким же благочестивым евреем, как те, что ходят здесь? С длинными пейсами и в лапсердаке?
— Да, именно таким.
— Что ж, желаю удачи. Но, по-моему, это просто блажь. Через несколько дней, в худшем случае недель это пройдет.
— Я никогда не вернусь к той жизни, которую ведут такие, как ты.
Мы попрощались и разошлись в разные стороны. Мне было стыдно за то, что я прочел Присцилле целую лекцию, но, с другой стороны, этот разговор многое прояснил и для меня самого. Да, я был готов стать настоящим евреем, даже если Тора — плод человеческого воображения, а Бога не существует.
Тем же вечером я обо всем рассказал отцу Сары и попросил руки его дочери.
Ну вот, в сущности, и вся история, которую я хотел вам поведать. Получив развод от Цили, я женился на Саре. Как видите, я ношу длинную бороду, пейсы и лапсердак и полностью порвал с современным еврейством.