Раскинулось море широко
Шрифт:
«Вынув больную почку без помощи ланцета, одним напряжением мысли? Спасибо. Потерплю как нибудь. А зачем нам туда надо?»
«Нас хочет видеть мадам Вонг…»
… По -прежнему тихо курились ароматные палочки… Только стекло в разбитой витрине уже заменили.
Печально звучала струна эрху, которой вторила не менее печальная струна матоуцинь… обнимая левой рукой деку, обтянутую змеиной кожей, мадам Вонг медленно водила смычком по одной из двух струн, натянутых на длинную бамбуковую шейку инструмента…
Ей
«Здравствуйте, Павел… Вы не сердитесь, что я оторвала Вас от важных дел? Впрочем, говорят, Вы вынужденно решили оставить службу… быть может, это смягчит Вам боль утраты?»
Появившиеся неслышно, как тени – два обнажённых по пояс китайца поставили у ног Шкуркина маленький, но тяжёлый даже с виду сундучок…
«Вот Ваша десятина… можете не проверять…»
Шкуркин внимательно посмотрел в раскосые, чёрные глаза:«Говорят, Вы любите маленьких детей? Передайте это для бездомных сирот…»
Мадам Вонг опустила голову… на её щёки взошел лёгкий румянец…
«Вы знаете, Павел… когда я была совсем юной, мой дядя… в общем, наши лучшие лекари в точном соответствии с Нань Цзин (Примечание автора – Трактат о трудном -). сказали мне, что я уже никогда не смогу иметь детей.
Поэтому я с благодарностью принимаю Ваш щедрый, настолько щедрый, что Вы сами не догадываетесь о размерах своей щедрости – дар… всё будет так, как Вы сказали…»
Хлопок в ладоши, и те же две тени неслышно унесли тяжёлый сундучок за шелковые занавеси…
«Но чем же я могу отблагодарить Вас тогда?»
«Подарите мне мгновение счастья…»
Мадам Вонг ещё сильнее смутилась…
«Стоит ли благосклонность простой деревенской девушки Ваших неоценимых заслуг?»
«Она стоит… Всего золота мира…»
«Хорошо, пусть будет так…» – и королева Водяных Драконов смиренно преклонила голову перед бывшим подпоручиком…
Спустя год ассистент Восточного Института Павел Шкуркин (примечание автора – будущий профессор-синолог, известный своей работой о тайных обществах Востока) получил из далёкого Шанхая письмо… в нём, наклеенный на плотную паспарту, был вложен фотопортрет двух прелестных китайчат, раскосых по-рысьи, и при этом рыжих, с конопушками… лёгким, летящим почерком была сделана на обороте приписка:«Спасибо! Я счастлива. Ты подарил мне целый мир. Если только захочешь… приезжай.»
Вздохнув, Шкуркин убрал фотографию подальше от жены…
… Кстати говоря, дядюшка Чжэн почки Семёнову таки вылечил, всего двумя «золотыми пилюлями»…
…«Да как Вы посмели!!» – Николай Карлович, сорвавши голос,
«Да как Вы посмели… Купить ворованное орудие! Что о нас подумают интеллигентные люди!»
«Извольте немедленно сдать орудие на склад порта – а я отнесусь к английскому консулу – надо же вернуть… позор! Русский офицер, и связался с фармазонами…»
Тундерман Первый, приведший «Херсон» сквозь огонь и льды во Владивосток, медленно бледнел щекой…
«Позвольте мне…»
«Не позволю! Своим поистине пиратским рейдом Вы опозорили Россию! Вы опозорили флот! Молчать! Как Вы посмели… да кто Вы такой? Какой-то „доброволец“… какой Вы капитан второго ранга? Вы простой „купец“! Возомнили себя Дрейком? Я Вас отстраняю… Извольте сдать командование… и немедленно, немедленно!»
Уроженец Ревеля, урождённый чухонец Александр Янович Берлинский, в своей жизни руководствовался мудрыми советами Молчалина: «… собачку дворника, чтоб ласкова была…»
Доживши до тридцати четырёх лет, он был мудро холост… Служба его до сего рокового дня протекала на благословенной Балтике… и была таковой: Адъютант штаба командира Кронштадтского порта (до 24.6.1896). Заведующий гребными судами начальствующих лиц (с 25.6.1896). Заведующий морской телеграфной станцией и её развлечениями, хором портовых музыкантов и устройством лекций для нижних чинов…
На язык просится совершенно чуждое слово, северо-американское «zampolit»…
Однако же, не выходя за пределы Маркизовой лужи, Александр Янович имел Сиамский орден Белого слона 2-го класса (14.7.1897), французский орден Почетного легиона (8.9.1897), прусский орден Короны 3-й степени, в том же году… то есть знал, где лизнуть, где гавкнуть!
Российских наград, впрочем, ни одной не не получил, кроме знака в честь проведения всероссийской переписи населения 1897 года – был в числе счетчиков города Кронштадта… и очень этим отсутствием должного «иконостаса» тяготился, зачем и отправился на «маленькую победоносную войну».
Во время нашего рассказа пребывал Берлинский в высокой должности Помощника командира Владивостокского порта по охране рейда…
Вообще, борьба с пиратами была в его епархии… но Берлинский предпочитал тиранить корейских ловцов трепангов, предписывая им установленную окраску бортов их джонок…
… Рейценштейн задумчиво рассматривал судовую роль «Херсона».
«И что, все офицеры вслед за командиром подали рапОрт о списании? Забавно…
Ну, видно и впрямь – каков поп, таков и приход… Надо назначить туда хорошего „дракона“, чтобы подтянуть экипаж… а вот Семёнов? Чем не старпом?
Ведь вроде на „Боярина“ его старшим сватали? Ага, пускай его помучается…
Да, а с „Херсоном“ надо что-то решать… Номина сунт одиоза! Уже у всех цивилизованных людей на ушах это поганое имя нависло… но как же его назвать…»