Расколотое королевство
Шрифт:
— Я не должен был звать тебя с собой, — сказал я, когда снова увидел его. — Все время ругаю себя за это.
— Я знал, что ввязываюсь в опасную затею, — ответил он, пожав плечами. — Куда ты, туда и мы. Мы с Эдо ни за что не позволили бы тебе уйти одному. Только не после всего, что мы пережили вместе. Просто я надеялся, что если кого убьют, то не меня.
Как и все мы. Ни один мужчина не знает, какой бой станет для него последним. Он может только молиться, укрепляя верой свою решимость и отвагу.
— Я не виню тебя за то, что произошло, Танкред, — сказал он. — И обещаю, что скоро покажу тебе, как управляюсь с мечом и щитом.
Он сдержал свое слово через несколько недель, когда силы вернулись к нему, хотя и не полностью. Он стал медлительнее, и ему требовалось больше предварительных ударов, чтобы пробить оборону соперника, но этого следовало ожидать, так что он пребывал в хорошем настроении весь октябрь и ноябрь до первых дней зимы.
Все это время мы оставались в королевской армии, готовые отразить врага, если он решится покинуть Хелдернесс и напасть на нас. Но на самом деле и они и король Гийом готовы были дать открытый бой только в благоприятных для себя условиях, потому что не желали рисковать своими армиями. И все же, уничтожив Беферлик, мы получили большое преимущество, потому что уничтожили почти весь скот и сожгли склады с провиантом, который они награбили по всему графству; так что вражеская армия лишилась возможности безбедно провести зиму на этих берегах. Вынужденные искать продовольствие в других местах, наши враги выбирались из своих нор и искали добычу по всему Северу, хотя ее оказалось ничтожно мало, как им вскоре пришлось убедиться. К нам начало прибывать подкрепление с юга, где восстания уже были подавлены, так что король Гийом рассылал все больше вооруженных отрядов к северу от Дунхольма и в сторону Линдси [36] на южном берегу Хамбера, позволив им творить все, что пожелают. Они опустошали земли, грабили всех без разбора, оскверняя землю огнем и мечом, не оставляя за собой ничего, кроме крови и пепла.
36
Линдси (англ. Lindsey) — историческая область Англии корнями уходящая во времена англосаксов. В то время существовало королевство Линдси. Со временем вошло в состав графства Линкольншир как одна из трех административных частей, занимая северную часть графства. В это время его административным центром был город Линкольн. С 1974 территория все так же входит в состав Линкольншира, но уже в виде округов Восточный Линдси и Западный Линдси.
Однако всех этих бесчинств оказалось недостаточно, чтобы заставить Этлинга выступить а защиту людей Нортумбрии, которые так безрассудно поддерживали его во всех начинаниях, и под чьим пурпурно-желтым знаменем он воевал. Ходили слухи, что он столкнулся с упорным нежеланием Свена сразиться с нами в открытом бою, и потому оставил своих союзников и вернулся на Север вместе со всеми своими хускерлами. К тому времени пришла пора зимних бурь, и Немецкое море было слишком коварным, чтобы датчане решились вернуться домой; вот почему они вынуждены были оставаться на наших берегах, живя впроголодь и умирая от болезней. Не могу сказать, что нам жилось намного лучше. Мы несколько месяцев простояли лагерем в одном и том же графстве, так что наши собственные припасы были на исходе. Некоторые из баронов уже полгода находились вдали от своих поместий, и мысль провести в палатках самые холодные месяцы не вызывала у них энтузиазма; вот почему постепенно в лагере начало расти инакомыслие. Таким образом, к концу ноября король тоже пришел к мысли о необходимости соглашения с врагом. Свен по-прежнему держал в заложниках кастеляна Гилберта де Ганда и его любовницу Ришильдис, но был готов передать их королю и отплыть весной без дальнейших неприятностей при условии получения щедрого выкупа серебром и золотом, а так же разрешения для его флота перезимовать на берегах Хамбера, где они смогут кое-как прокормить себя грабежами в Нортумбрии. Король Гийом с готовностью согласился на все эти условия.
Вот так получилось, что короли принесли взаимные клятвы, а мы были освобождены от службы за две недели до Рождества. Я попрощался с Эдо и Уэйсом, которые в тот же день отправлялись вместе с Робертом на юг в Саффолк, и мы пообещали друг другу, что пройдет совсем немного времени, прежде чем наши пути пересекутся вновь. Я так же улучил момент, чтобы поговорить с Робертом, который пребывал в унылом настроении все несколько недель после нашего возвращения из Беферлика. За последние несколько месяцев погибли все рыцари его Дома, верные слуги и преданные друзья по оружию; большая часть их пала в битве за Эофервик. Теперь он остался совсем один.
— Они были хорошими людьми, — сказал Роберт. — Анскульф, Урс, Теселин, Эдсо и все остальные. Даже сейчас у меня перед глазами стоят их лица, и я не могу поверить, что они ушли. Лучшие бойцы, которые у меня когда-либо были.
Я не знал, что тут можно добавить, и потому промолчал. Я слишком хорошо знал, каково остаться в живых, потеряв столько близких друзей. В молчании мы смотрели на то, что осталось от Эофервика: на разрушенные дома и церкви, почерневший земляной вал и два кургана — все, что осталось от когда-то грозных замков.
— Как поживает ваш отец? — спросил я, чувствуя, что пора нарушить молчание.
— Не очень хорошо, — ответил Роберт. — Приступы болезни возвращаются, и с каждым разом ему все хуже и хуже. Я боюсь, что он может не пережить эту зиму.
— Я буду молиться за него, милорд.
В качестве наказания за повторную сдачу города король лишил старшего Мале должности виконта в графстве Эофервик. Мне это казалось ненужным унижением человека, и так страдающего телом и духом. Зная старшего Мале, я понимал, какое значение имеет для него почет и уважение. Поражение от руки врага и так легло тяжестью на его сердце, впрочем, со слов Роберта я догадывался, что оскорбление со стороны короля было не самой большой из его нынешних проблем.
— Говорят, что король Гийом послал в Винчестер за короной, — сказал Роберт, и в его голосе прозвучала незнакомая мне до сих пор горечь. — Он собирается провести коронацию здесь в первое утро Рождества.
— В Эофервике? — спросил я, указывая на обломки некогда гордого города.
Неожиданность самой этой идеи застала меня врасплох.
— Зачем?
Он отвернулся, так что я не мог разглядеть его лица, хотя вполне мог представить по раздраженному тону.
— Я никогда не делал вид, что понимаю замыслы короля. Достаточно того, что он так решил.
В его голосе слышалось нечто большее, чем негодование, и потому я решил оставить эту тему. Капризная природа короля была хорошо известна всем вокруг. Человек грозный и решительный, он так же был упрям, и добивался желаемого любыми средствами, не щадя никого, кто ставил под сомнение его волю. Я сам видел его близко всего один раз, но этой краткой встречи было достаточно, чтобы понять: этот человек не терпит прекословия.
— Еще раз прими мою искреннюю благодарность, — сказал Роберт, поворачиваясь ко мне лицом. — Я обещаю, что все вы будете хорошо вознаграждены. Храни вас Бог в пути. Я надеюсь, скоро мы встретимся снова.
— Я уверен в этом, милорд.
Мы обнялись и, таким образом, расстались. Меня ждали мои люди, и я знал, что нам тоже пора ехать. Ближе к середине зимы дни становились все короче, а нам предстояло проехать еще много миль до Личфилда, где оставшиеся в живых жители Эрнфорда ждали моего возвращения. Вскочив на Файрхерда, я посмотрел на Серло и Понса, которые ждали рядом со мной, а потом оглянулся через плечо на Кевлина, Дэйрика и Одгара, на отца Эрхембальда и Эдду, чтобы убедиться, что все готовы.
Наконец, мы оставили Эофервик и начали свой длинный путь на юг.
— Как думаете, датчане будут верны своим обещаниям? — спросил меня Эдда позже, когда Эофервик остался в нескольких милях за спиной. — Уйдут ли они с миром весной, как договорились?
Мы ехали между полей, белых от инея. Копыта коней стучали по промерзшей земле, лужи в колеях превратились в лед, а облачка тумана выплывали у меня изо рта при каждом выдохе.
— Один Бог знает, что на уме у короля Свена, — сказал я. — Когда датчане заключали договор с Эдгаром, они, скорее всего, разделили между собой всю Англию. Но теперь, когда Этлинг отвел свои корабли на Север, а у нас за спиной больше не маячит валлийская угроза, вряд ли датчане верят, что смогут победить нас.