Расписное небо
Шрифт:
Системы зажужжали, оповещая о стыковке шаттлов во внешнем, открытом отсеке. Прошло пара минут, сопровождающихся громким гудением фильтров, и в открывшиеся двери внутреннего ангара на специальных полозьях втянуло два небольших судна. Тихий писк сообщил об открытии люков.
К обоим судам тут же подскочили работники. Выгрузку наши ребята производили весьма оперативно.
Из первого судна вышли Нарин с Селеной и бледная, чуть пошатывающаяся на своих травмоопасных каблуках, Ольса. Нужно что-то делать с этим. Любой скачок, секундная потеря гравитации – и мы рискуем получить одного доктора с поломанной шеей. И все во благо сомнительной красоты.
– Как самочувствие? – открыв в планшете список прибывших контейнеров, посмотрел на Селену. Девочка выглядела хорошо. Довольно бодро и весело.
– Прекрасно, только все время пить хочу.
– Это может быть. Из-за резкого подъема. Чуть позже к тебе зайду… – договорить я не успел. Из соседнего шаттла выгрузили пассажиров, и ангар наполнился радостным визгом. Фараты, шестилапые чешуйчатые звери, имеющие отменных нюх, примерно семьдесят сантиметров в холке и весьма игривый характер, возвращались с предполетной проверки. Как и все обитатели корабля, их были обязаны обследовать на состояние здоровья и психики.
И вот, счастливые, полные энергии и слюней, шестилапки увидали своего любимого друга Нарина и были готовы прокатить по полу ангаров любого, кто станет на их пути или попробует удержать поводок.
Опасаясь неприятностей и истерик, кинул тревожный взгляд на Ольсу. По моим предположениям, доктор должна была находиться где-то в пограничном состоянии между комой и паникой. Но нет. В серых глазах плескался восторг, руки сами собой сложились в какой-то молитвенный жест.
– Какая прелесть… – тихо, с придыханием и восхищением произнесла терри, не видя больше ничего вокруг.
– Нравятся? – я стоял рядом, и меня накрыло такой теплой, чистой эмоцией, что впору было зажмуриться и заурчать. Значит, кто-то умеет не только злиться.
– О, ещё бы. Я всегда мечтала о большой собаке, но у меня аллергия на шерсть, – не знаю точно, как выглядят собаки, но вероятно очень похожи, раз у землянки такая реакция. Нарин и Селена уже вовсю чесали за ушами этих слюнявых морд, смеясь и стараясь не упасть под натиском фаратов.
– У фаратов нет шерсти. Чешуя, – чуть усмехнулся, наслаждаясь яркостью чужих эмоций. На мои слова у Ольсы натурально задрожали руки.
– Таких чудес не бывает, – пробормотала она себе под нос.
– Лота, Лота, иди сюда, девочка, – проигнорировав реплику землянки, позвал я. Бони, фарата Нарина, от него и на шаг теперь не отойдет по доброй воле, а вот другая, Лота, более темного рыжеватого окраса с красивым красноватым кантиком по чешуйкам, вполне может.
Зверюга подняла голову, отвлекаясь от почесываний, и, виляя хвостом, двинулась к нам, таща на поводке своего временного смотрителя.
– Доминантные гены, какая она красивая. Можно погладить? – на меня глянули с таким восторгом и мольбой во взгляде, что внутри поднялось какое-то неоправданное чувство всемогущества. Что-то эта женщина со мной делала не то, пробуждая странные эмоции.
Ольса
Я не смирилась со своим вынужденным пребыванием на Парадоксе, просто несколько успокоилась, и поняла, что с наскока вопрос не решить. Что я могла сейчас? Ждать и действовать шаг за шагом. С этого и начала. А дальше пошли какие-то неожиданные, но приятные сюрпризы. Оказалось, что весь гигантский список, который мы составили совместно с Селеной, приравняли к личным нуждам и оплатили из бюджета Валоры. Как там мой шампунь классифицировался в их военном ведомстве – даже думать не хочу, но это оказалось хорошо для меня. Во время составления списка было мучительно больно, стоило представить сумму, которая могла бы весьма ощутимо ударить по моим финансам.
Получив подтверждение заявки и личный номер заказа, провела последнюю проверку состояния Селены. Девушка оказалась веселой, ироничной и очень живой. Стоило нарваться на её не благодушное настроение, как каждый тут же получал с десяток колких, весьма точных комментариев.
Одетая в длинное бордовое закрытое платье и кроссовки, девушка пыталась как-то справиться со своими отросшими волосами, поругиваясь, но при этом продолжая неравное сражение.
– Вот скажи мне, что им вздумалось так расти?
– Гормоны, витамины… – для поддержания непринужденного диалога, отозвалась я, перепроверяя список покупок. Вот будет обидно, если что-то важное забуду.
– Да в курсе я, просто сейчас такая длина, что просто невозможно, – Селена подергала себя за темную прядь, демонстрируя. – Как раз тот период, который только переждать. Не заплести, ни так ходить…
Устав закручивать и бессмысленно закалывать волосы, которые все время выпадали и выбивались из прически, девушка просто прижала их компенсирующим обручем на манер ободка. Смотрелось хорошо, хоть и не привычно.
Она мне нравилась. Прямая, честная, и очень эмоциональная. Послушав рассказ о её пребывании на Парадоксе и на Валоре, поразилось силе характера и смелости. Случить хоть половина всего этого со мной, я бы от страха совсем с ума сошла, вероятно.
– Расскажи о себе, – покончив с волосами, Селена подняла на меня свои зеленые глаза.
– Что тебя интересует?
– Да все что хочешь. Я так поняла, нам долго и много общаться. Хочется подробнее узнать, с кем имею дело, – взгляд оджи стал колючим, проникающим. Точь-в-точь как у брата. Да, она определенно подходит на роль местной принцессы.
– Хм. Я из обычной семьи. Старшая из двух дочерей. Оба родителя, к счастью, живы. Отец инженер, мама занимается документооборотом. Сестра учится на модельера. Рисует хорошо.
– Значит медицина – это у тебя ненаследственное.
– Не совсем. Дед был медиком. Хирургом. Это от него все. Одно время, когда мама лежала с Вельсой по больницам, младшая была болезненным ребенком, дед брал меня на работу. Большую часть времени я проводила в ординаторской с аспирантами, училась вязать узлы и штопать банан, иногда ходила на обходы и просилась на перевязки. Помню, я уже в лет шесть знала, какие процедуры надо делать, если анализы не хорошие, или края раны воспалился. Думаю, это было самое насыщенное и интересное время в моем детстве.