Расплата за жизнь
Шрифт:
Сашку предупредили сразу, что по окончании расследования всех фактов беспорядков в Сумгаите он будет направлен на дальнейшую работу в Россию.
— Самостоятельности потребовал Кавказ. Решили своими силами справляться. Что ж! В добрый путь! А и нам мороки меньше. Надоело кормить и помогать младшим братьям. А то ведь, как получалось, чуть прижало — выручай, Россия. Дай газ, энергию, продукты, стройматериалы, технику. Давали. Даже без благодарности. Будто обязаны. И в то же время всю жизнь называли русских оккупантами и захватчиками. Чуть что случилось на Кавказе — русские виноваты. Вон и Грузия
Сашка, как никто другой, знал правоту этих слов. Живя в Сумгаите, видел, как строили русские люди химкомбинаты за счет средств России. Поднимали объекты на голом месте. Рядом с комбинатами росли дома, школы, магазины, больницы. На объектах почти не было местного населения. Не любили они тяжелую, грязную работу, предпочитая лишь руководящую. А на это не хватало ни знаний, ни опыта. Потому и работали на стройке русские и армяне, белорусы и украинцы.
Сашка радовался, что уедет в Россию. Здесь, в Сумгаите, он ничего не оставлял, кроме своих друзей. С ними он служил все годы. Ох и нелегкой была его работа! Не раз ловили на крутых горных перевалах поставщиков наркотиков. Среди них хватало местных жителей. Даже старики не гнушались этим промыслом. Ночами карабкались по козьим тропам, нагруженные тюками, мешками, рискуя сорваться в пропасть, попасть на клыки зверья — шакалов, барсов.
Случалось, за ночь отлавливали не только отчаянных одиночек, а целые группы, семьи. Не просто было их задержать. Отстреливались, отбивались ножами и кинжалами, убегали, прячась в узких расщелинах. Понадобилось хорошее знание местности, чтобы в темноте не сорваться в многочисленные пропасти.
И был у Потапова друг армянин. Арташес… Но все звали его Артемом. Он так привык, что на свое родное имя не отзывался. Русское больше пришлось по душе человеку. Он не был похож на кавказца. Голубоглазый, рыжий, он хорошо знал русский язык и говорил на нем без акцента.
Артем много раз спасал Потапова от верной смерти.
— Сашка, не высовывайся, не подставляй голову под пули. Знай, кавказцы и в ночи стреляют без промаха. Особо — в лоб. Ты пропусти их на несколько шагов. Помни, эффект внезапности всегда сеет панику. А миновав тебя, они уже успокоились. Вот тут и подлови. Побегут, как бараны, не глядя под ноги.
— Но врассыпную. Лови их потом по одному! Половина убежит, — не соглашался Потапов.
— Никуда не денутся. В каждой семье есть главный, как вожак в стае. За ним все остальные держатся. И от него ни на шаг.
Вот так ночью и сели они в засаде. На горной тропе, неподалеку от снежной вершины. Знали точно: сегодня тут должна появиться большая группа поставщиков. Их чекисты называли между собой «муллы».
Александр и Артем сидели, затаив дыхание. Ни слова не обронили. Зная, как слышен в горах даже шепот, как далеко разносится всякий звук. А тут еще и вершина рядом.
— Не рискнут нынче пойти. Слишком опасно! — засомневался Потапов. И приметил, как Артем припал ухом к земле.
— Идут, — ответил так тихо, что Сашка скорее угадал, чем услышал.
Но в свете луны увидели девушку. Она появилась внезапно. Легко соскочила с уступа на тропу. И, чуть ли не пританцовывая, шла по спуску.
Потапов онемел от удивления. Кого угодно ждал здесь, но не эту. Уж не привиделась ли — протер глаза. Но нет… Девушка шла прямо на чекистов.
Артем, глянув на Сашку, понял, что тот сбит с толку.
— Пропускаем! — подал знак рукой и насторожился. Сашка вдавился в скалу, чтоб девушка его не заметила. Та прошла мимо, не подозревая засады.
— Ну что? Прокол? Пошли вниз? Сбрехал информатор! Чего ждать? Хорошая группа. Вот только одного не пойму, зачем она тут объявилась? Одна, среди ночи, да еще с пустыми руками. Даже без оружия. Неужели не боится ничего? — удивился Потапов и вышел на тропу. Но тут же его рванул на себя Артем. Пуля пропела у самого виска.
Потапов не сразу понял, что произошло. Увидел лишь тень, скользнувшую по склону, откуда шла девушка. Но до самого утра никто не появился. Пришлось вернуться вниз.
— Спугнул ты «муллов». Засекли они тебя. Приметили. А девка–то наживкой была. Ее специально вперед послали. Пройдет она, за нею остальные. Ведь «муллы» — народ восточный, коварный. Знают: в засады на них идут мужики. Кто же устоит, чтоб не задержать в горах деваху, не потискать, не воспользоваться беззащитностью. Ведь по себе они судили. Мы ее пропустили. Но ты чисто по–русски оплошал. Не забывай — здесь восток, сплошное коварство! Это в России бабу иль девку одну отпустят, знают, сумеет за себя постоять. Здесь коль появилась девка, жди за нею толпу мужиков.
— У нас за бабьи спины не прячутся, — ответил Потапов, досадливо морщась.
— Хочешь анекдот? Он старый, но в нашей работе нужен, — усмехнулся Артем и рассказал: — Вызвали мусульмане на свой совет Ахмеда. Афганцем тот был. И говорят ему, что лишат его права ходить в мечеть за то, что он опозорил званье мусульманина и ходит позади своей жены, а не впереди, как подобает, как предписано Кораном. Ахмед им ответил: «Когда Коран писали, не было мин. А теперь они есть!» — и скомандовал своей жене: «Вперед, Фатьма!» Понял? То–то! Они и детей поставят впереди себя! Знают: русские в детвору стрелять не станут. Зато сами поверх ребячьих головенок палить будут не задумываясь. Помни это на будущее!
Сашка в следующий раз сидел в ущелье не шелохнувшись. Артем, вглядываясь в непроглядную ночь, изредка поглаживал овчарку, лежавшую бесшумно.
— Идут, — услышал Потапов тихое. И глянул на собаку, поднявшую голову.
Внезапно собака забеспокоилась, тихо зарычала. Но, повинуясь едва слышной команде, смолкла. И тут перед чекистами, словно из–под земли, вырос громадный пес. Рявкнув, хотел броситься на Артема. Но овчарка опередила. Пока собаки обнюхивались, виляя хвостами, на тропе показались «муллы». Их было трое.