Расплата
Шрифт:
— Сегодня вы ночуете в зале, — приподнимаясь вместе с Кристиной, проговорил Адриан остальным девушкам. — Если кто-нибудь сунется к Кристине… сам лично утоплю. Все понятно?
— А мне можно побыть с ней? — раздался позади робкий голос Иды, тщетно пытающейся выжать на себе платье.
— Не надо. В сухое переоденься, — чуть смягчившись, ответил маркиз и добавил совсем тихо: — А Кристину оставьте сейчас все в покое.
Адриан принес ее в маленькую комнатку, где обычно отдыхали наложницы. Ничего, одну ночь они перетерпят в зале, а завтра, когда Филипп остынет,
— Вы тоже все это видели? — тихо спросила Кристина, чуть успокоившись.
— Нет. Мне рассказали. Кристина, ну зачем ты полезла, а? Ну что тебе, своих проблем мало — надо в чужие влезть?
— Она же девочка еще совсем, а мне терять нечего. Я же не знала, что так все будет…
— Сдается мне, если б и знала, все равно полезла бы, — вздохнул Адриан. — Ну что мне с тобой делать, а? То за Этьена на рожон полезла, теперь из-за новенькой… Кристина, тебе сейчас о себе надо думать, а не о других. Думаешь, ты неуязвима? Чего ты добиваешься? Хочешь, чтоб он убил тебя? Ну я же все тебе сегодня объяснил! Не лезь, не суйся, сиди тихонечко как мышка и жди, пока Филипп от тебя отстанет! Ты что, думаешь, девчонку спасла? Ну не сегодня, так завтра он все равно ее потребует к себе.
— Вы можете себе представить, что испытывает женщина, когда ее насилуют? А если на глазах у других? Когда ее унижают? Когда опускают на колени, заставляя… А я знаю. Я тоже была такой девочкой и верила в красивые сказки про любовь. У меня жених был… И я для него себя берегла. А меня просто взяли и растоптали. Почему? За что? Что я сделала вам? А теперь Филипп хочет сделать то же самое с этой девочкой. Я знаю, что он не остановится, но пусть это случится хотя бы не сейчас и не на глазах у других.
— Ты едва жизнью не поплатилась, глупышка.
— А я за жизнь не цепляюсь.
— Это слишком дорогая цена, Кристина. Не смей так говорить, поняла? — проговорил Адриан, уткнувшись носом в мокрые волосы несостоявшейся утопленницы. — Не смей. Жизнь — это дар, и достаточно того, что здесь есть желающие этот дар отобрать. А ты за жизнь должна цепляться, ты бороться должна, Кристина!
— Я не могу… Зачем мне такая жизнь? Что в ней хорошего? Бороться? Цепляться? Ради чего? Даже если Вы меня на свободу когда-нибудь отпустите, что я там делать буду? Кому я нужна теперь? Такая… Семью я потеряла, да и не хочу, чтобы видели они меня такой… Этьен неизвестно где, да и зачем я ему вот такая? Ну зачем мне эта жизнь, Адриан? Филипп все забрал у меня, и меня саму у меня же забрал…
— Кристина, прекрати. И не решай за других. Я не знаю, что Этьен за человек, но, судя по тому, что я видел в парке, когда вас нашли, ты дорога ему.
— Он наследник, Адриан. Он сын Ренарда. Он будет королем! А я кто? Обыкновенная шлюха, которую в свое удовольствие может взять любой желающий…
— Ты не шлюха, Кристина, и никогда ею не станешь — ты другая, поверь моему опыту. И за Этьена все-таки не решай. А откажется если — я тебя заберу. За меня пойдешь? — улыбнулся Адриан, пытаясь подбодрить девушку. — Обещаю, обижать не буду.
— Вам-то
— Ты тоже неиспорченная — душа твоя чистая, и Филиппу это неподвластно. Вот окажешься на свободе, и я службу эту проклятую брошу… Сбежим отсюда, куда захочешь! И не смей, Кристина, о смерти думать! Знаешь, что мне Полина сказала, когда я Этьена пришел убивать? Она сказала, что не нам решать, кому умирать и когда. Так вот теперь эти слова я говорю тебе, девочка. Не нам решать! Живи! Борись! Цепляйся! И мысли дурные гони от себя — даже если все от тебя откажутся, я тебя не оставлю, слышишь?
Кристина слабо улыбнулась и уткнулась носом в теплую, крепкую его грудь.
— Спасибо Вам, Адриан. Я попытаюсь, обещаю…
— Ну вот и славно. Вот и договорились. А теперь ложись и спи, никто тебя здесь не потревожит. Завтра постараюсь уговорить Филиппа выпустить тебя отсюда. Спи, девочка, и не думай ни о чем. Завтра ты проснешься, и будет уже легче.
О попытке Кристины свести счеты с жизнью Филиппу донесли практически сразу. Филипп молча выслушал доклад, потом налил себе вина и потребовал Адриана.
— Как она? — сходу спросил он, едва маркиз вошел в комнату.
— Тебе, правда, это интересно? Плохо. Очень плохо. Зачем ты с ней так? Ты же должен был понимать, что прилюдного распятия она не выдержит! Филипп, что ты делаешь?! Ну неужели ты не видишь, что она не такая, как твои девки, с которыми можно делать что угодно? Зачем ты унизил ее на глазах этих змей, которые шипят за ее спиной и ждут, когда же ты откажешься от нее? Ну неужели тебе совсем не жалко девчонку?
— Заткнись, — оборвал Филипп. — Разговорчивый очень стал! Твоя Кристина сама виновата! Не надо было меня идиотом перед этими дурами выставлять! Не по адресу, Адриан, претензии! Лучше бы Кристине своей ненаглядной объяснил, что нехорошо лезть, куда не просят! Я ее вообще не собирался трогать, так что в том, что случилось, виновата только она сама!
— Филипп, это жестоко. Даже для тебя. Чего ты добиваешься? Смерти ее хочешь? Ну так убей и не мучай!
— Я сказал, заткнись, заступник хренов! Мне только с бабами проблем не хватает для полного счастья! Совсем распоясались… Новенькую эту чтоб я больше не видел! Уведешь ее в казарму. Тело утром пусть принесут в зал. И пусть каждая видит, что будет с теми, кто вздумает сеять смуту!
— Филипп, за что?! Ее за что? За то, что Кристина за нее заступилась? Филипп, остановись! Девочка ни в чем не виновата! Нельзя губить невинного человека лишь за то, что кто-то ее пожалел и кто-то за нее заступился!
— Ишь, как разошелся-то! — прищурился Филипп, подходя ближе к другу. — Ты забываешься, Адриан! Я здесь решения принимаю, я здесь пока еще король! И я приказываю тебе отвести девчонку в казарму. А если вздумаешь перечить, я твою драгоценную Кристину вместе с ней отправлю. Ей же все равно жизнь не мила? А они мне обе за один сегодняшний вечер вот так осточертели!
— Что ты творишь, Филипп?!
— Ты заткнешься или будешь со мной спорить? Я не шучу насчет Кристины — подумай, прежде чем рот раскрывать. Новенькую — в казарму.