Распознавание образов
Шрифт:
– С какой целью?
– Ну, этого мы уже не узнаем. Разве что поймаем их и заставим все рассказать. Но где их найдешь? Да и вряд ли они что-то знают. Интересно, на кого работает сама Доротея... Можно я взгляну на твой лэптоп?
Кейс дотягивается до сумки, открывает ее, вынимает «Айбук» и протягивает Буну. Он кладет его на стол рядом со своим компьютером, достает из чемодана скрученный кабель.
– Не обращай внимания. Я могу и говорить, и одновременно делать...
– Делать что?
– Хочу посмотреть, не стоит ли у тебя жучок, который
– Ты сможешь его найти?
– Ну, в наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. – Бун соединяет кабелем оба компьютера, потом вставляет в свой лэптоп лазерный диск. – После прошлого сентября многие концепции безопасности пришлось пересмотреть. Если бы ФБР посадило в твой компьютер какого-нибудь стандартного жучка, я бы, наверное, смог его отловить. Если нестандартного – совсем другая история. А ведь есть еще другие, кроме ФБР.
– При чем здесь ФБР?
– Это я так, для примера. Сейчас такое время, самые разные люди делают самые разные вещи. Причем не только американцы. И не только государственные службы. И это проявляется во всем. – Он стрекочет пальцами по клавиатуре, смотрит на экран.
– Чья это квартира?
– Марисы, я уже говорил.
– А кто такая Мариса?
Бун поднимает голову, смотрит на нее.
– Моя бывшая подружка.
Кейс так сразу и подумала. И почему-то это было неприятное чувство. Хотя какое ей дело?
– Теперь мы просто друзья, – добавляет Бун и склоняется над компьютером.
Кейс поднимает вверх левую ладонь, показывая написанный на ней номер.
– А что будем делать с этим?
Он поднимает глаза от экрана, замечает ее руку, улыбается с облегчением.
– А, с этим! Ну, сначала я найду фирму, которая поставила водяной знак. Если это фирма. Потом попытаюсь что-нибудь из них выжать. Если они помечают каждый клип – значит, должен быть какой-то контракт, заказчик. А это уже шаг к автору фрагментов.
– Разве такая информация доступна?
– Нет, конечно. Но это не значит, что ее нельзя добыть.
Он возвращается к работе. Кейс прихлебывает чай и оглядывает небольшую квартиру в восемь татами [21] , наполненную янтарным светом эдисоновых ламп, и мысли ее помимо воли возвращаются к женщине, которая здесь живет.
На лбу у Кейс шишка; образ милашки Фанни, должно быть, превратился черт знает во что. Она думает, что надо встать, найти освещенное зеркало, осмотреть повреждения, – но остается сидеть.
21
Татами – мера площади, 1,5 х 1 м.
Это не усталость: она не хочет спать, не чувствует временной разницы. И эффект зазеркалья ни при чем. Синдром отсутствия души, похоже, перешел в новую, более глубокую стадию, когда взвинченный уровень серотонина становится нормой.
19
Мистика
Ночной
Она солгала дежурному администратору, сказала, что забыла ключ в номере, и теперь этот суровый молодой человек подходит вместе с ней к двери, достает свой ключ – настоящий, металлический, надежно прикрепленный к поясу – и отпирает замок. Войдя внутрь, включает свет и делает приглашающий жест.
– Спасибо. Вы не могли бы подождать, пока я найду свой ключ?
На самом деле ключ лежит наготове, в кармане «Баз Риксона», но она сначала заходит в ванную, затем ищет в платяном шкафу, заглядывает за мебель – и замечает серую сумку с эмблемой «Синего муравья», стоящую у спинки кровати. Кейс опускается на колени, чтобы заглянуть под кровать, и обнаруживает, что это такая модель, под которой нет зазора. Выпрямившись, она показывает охраннику ключ: магнитную пластиковую карточку.
– Вот, нашла! Спасибо, что подождали.
Охранник кланяется, выходит и закрывает за собой дверь. Кейс запирает замок и накидывает цепочку. Потом на всякий случай придвигает к двери большое черное кресло. Усилие отдается болью в шее. Борясь с желанием упасть, свернуться калачиком и отключиться, она подходит к кровати и осматривает серую сумку. Внутри лежит новенький, аккуратно сложенный «Баз Риксон» модели «МА-1», завернутый в черную салфетку. Сегодняшнее утро было, кажется, так давно!
Кейс вновь чувствует запах «тигрового бальзама» – это пахнет старая куртка. Уложив обновку обратно в серую сумку, она снимает с плеча багажное изделие и раздевается.
В ванной светло, как в операционной. Зеркало показывает, что шишка на лбу едва заметна. То, что осталось от образа милашки Фанни, напоминает первые опыты начинающего гробовщика-ретушера. Кейс распаковывает мыло, отставляет нетронутым гостиничный шампунь (водородный показатель не годится для гайджинских волос), предусмотрительно переписывает добытый номер в блокнот с эмблемой «Парк Хайатт» и заходит в стеклянную душевую кабинку, размером не уступающую кухне в квартире подружки Буна.
После душа Кейс чувствует себя намного чище и в то же время еще более усталой. Завернувшись в халат, она просматривает меню и останавливается на небольшой пицце и порции картофельного пюре. Успокаивающая, неяпонская еда.
Пицца оказывается на удивление вкусной, хотя вид у нее очень японский. Зато пюре просто безупречно: суперсимулякр классического западного рецепта, в стиле «Баз Риксона». Помимо этого в заказ входят две бутылки «Биккли»; доедая картошку, Кейс открывает вторую.
Перед сном надо проверить почту и позвонить Памеле Мэйнуоринг насчет обратных билетов на ближайший рейс. Да, и еще позвонить Капюшончику.