Распутье
Шрифт:
– Ну вот, словно предзнаменование...
– Ты что, такая суеверная?.. Прямо, как Плежин. Она ведь даже не разбилась.
– Но упала.
– Не упала. Я её толкнул. Да ты что?
– удивился Костя мрачной тени на лице девушке, так внезапно изменившей его.
– Что случилось?
– Ничего... Вернее, кое-что. Я тебе потом расскажу... Обязательно расскажу, - она подвинулась ближе к парню и впервые сама его поцеловала.
– Ну, садись, - снова повеселела Света.
– А то похвасталась, что накормлю, а вместо того начала бить посуду... Ты
– А мне что? Бей. Моя-то кружка целая.
– Ах, ты так? Ладно-ладно. Что ж следующий раз приеду со своей.
– Лучше скажи: село понравилось?
355
– Село?
– Света посмотрела прямо в его глаза, и Костя ясно прочитал в её ироничном взгляде и усмешке краешком губ, что ей неважно, хороша ли деревня, что всё дело в нём, а такое вслух говорить не нужно.
– Тебе понравится, я уверен. Здесь очень много хороших, толковых людей. Особенно детей...
– Кстати, ты мне ещё свой огород обещал показать...
– Пожалуйста. Вон видишь через то окно? Уже вспахан. Абрикоски посадил...
– Весь этот большой?
– Большой? Да это мизер по нашим меркам. У людей по два-три огорода, и каждый по пятьдесят соток.
– Зачем столько?
– Выращивают картошку свиньям или на продажу, тыкву - тоже свиньям, кукурузу - курам...
– Понятно. Ты мне всё объясняй, я в сельском хозяйстве дура. Так что же ты...мы посадим на этом...огородике?
– Мы? Спасибо, Светочка. Так ты выходишь за меня замуж?
– Подожди. Сейчас посмотрим все твои владения, прикинем...
– Ага... Ну, присматривайся. Потом я поеду во Владивосток смотреть приданое.
– Бессовестный. Не можешь, чтоб не кольнуть.
– А что мне делать, если все мои владения состоят пока только из планов. Квартира: с одной стороны, хорошо, что в удобствами, с другой стороны, плохо, что квартира, а не дом, нет своего двора. Работы в ней пропасть. Всё, что хочу здесь сделать, оцениваю примерно в двадцать своих зарплат... Огород. Точнее, огороды. У меня их два. Под овощи и картошку - там, на соседней улице. Взял напрокат с помощью Игоря. Здесь же я представляю себе сказочную картину: яблони, абрикосы, груши, сливы, кусты малины, смородины и так далее, а посреди всего этого беседка. В беседке жена и дети.
– Точно.
356
– Что точно?
– Сказка. В реальности жена и дети должны быть там, на втором огороде, с мотыгами в руках.
– Ну, так это ж картина "После трудового дня".
– А-а...
Света встала, молча налила Косте вторую чашку, добавила немного себе. Всыпав ложку сахара и медленно мешая его, она, не садясь, задумчиво посмотрела в окно и - как будто осторожно - спросила:
– Костя, ведь у учителей вполне сносная зарплата? Плюс продукты с огорода и всё такое.
– В смысле, можно ли так прожить? Можно... Средне. Хочешь большего - заводи пасеку, свиноматку, сади больше огородов... А к чему ты это спросила?
– Ты не будешь заниматься бизнесом?
– Каким?
– Вообще...
–
– Всё нормально, - Света провела ему по плечу рукой, села и принялась допивать чай.
– Ты лучше расскажи, как ведёшь уроки. Трудно это? История ведь теперь другая? Не та, что мы изучали.
Костя недоверчиво посмотрел на оживившуюся девушку, но ответил подробно.
– История не другая. Другая интерпретация. Точнее, никакой. Я говорю о фактах, но комментирую их осторожно. И всегда добавляю, что это моё мнение, а они могут думать по-другому. И ещё уделяем время решению
357
каких-то проблем, предположениям... Вот недавно мы придумали, как устранить несправедливый исход прихватизации.
– Да? С одиннадцатым классом?
– Почему именно с одиннадцатым? И те, кто помладше, неглупые...
– Нет. Просто эта проблема ставится у Горького в "Фоме Гордееве", а Горький - в программе одиннадцатого класса.
– А. Такого не читал. И что там?
– Там?.. Сейчас вспомню... Благодаря купцам, скажем так, процветает большая река. Пароходы, торговля, мануфактуры - всё это двинуло страну вперёд. Но капиталы, на которые всё это было сделано, изначально получены преступно. Купцы гордятся своими заслугами, а герой книги, тоже купец, говорит, что гордиться в общем-то нечем...
– Понятно. Моральная проблема накопления первоначальных капиталов. Сначала всё на преступлениях, предательстве, обобранных компаньонах и родственниках... Наверное, и наши нынешние воры и убийцы когда-нибудь оденут костюмы, галстуки и будут хвалиться, что являются опорой государства.
– Наверное. Выкупят свои уголовные дела в архивах...
– С одной стороны, по-другому обычно не бывает. А с другой, есть в душе такое чувство, что мы в девяносто втором на основании мирового опыта могли переход к капитализму сделать менее грабительским... Не было грамотности и желания. Александр Второй, Петр Первый свои реформы десятилетиями проводили, и то было болезненно для народа, а тут решили всё махом. Такого злодейства наша история не видела никогда. Только при монголах и фашистах... Одно утешает...
– Что в этом ужасе может утешать?.. Время упущено...
– Понимаешь, Света, через какое-то время мы выздоровеем и нам будет стыдно за девяностые. Тогда встанет вопрос, как двигаться дальше. От лжи нельзя оттолкнуться. В будущее можно идти только оттолкнувшись от правды и справедливости. Вспомни, как Хрущёв, а потом Горбачёв предлагали рывок в новую жизнь. Им пришлось сказать правду о сталинизме, о диких потерях в войну...
358
– Так с каким всё-таки классом?
– С одиннадцатым, с одиннадцатым...