Распутье
Шрифт:
— Это я уже понял, — Свен поцеловал, засопел в ухо. — Поумнела-таки!
— Я о ребёнке.
— Потом полюбишь, — безапелляционно заявил муж. — После второго, так обязательно. У женщин всегда так.
— Я тебя не люблю.
— Полюбишь, — заело пластинку.
— После второго? — съязвила я.
— До. Причин не любить не вижу. А теперь заткнись и спи. Мне завтра к королю и малайонца убивать.
Да, воистину, средневековое чудо! Спокойно так, буднично. Как в булочную за хлебом. И не возразишь, сразу услышишь: «Молчи, женщина!»
День
Потом разобрала покупки мужа, отсортировала. Притащил он много хлама, но и полезные вещицы нашлись, наладить производство можно.
Духи тоже понюхала: зря Свен покупал, что ли? Запах по-прежнему нравился, только напоминал о доме. Не о том, что в Нурбоке, а в Санкт-Петербурге. И пускай там сейчас дожди, всё равно туда хочу.
Шурша целлофановой упаковкой, размышляла, как бы попасть на родину. И придумала. Королеве наверняка нужны разные женские штучки, мужчины в таком не разбираются, да и не сумеют купить. А я заодно жизнь местных бедняжек облегчу, сама намучилась в определённые дни. Нагружу попутчика, а сама не приду в назначенное время к Вратам. После же перееду. Куда? А, по обстоятельствам.
Жестоко, конечно, по отношению к Свену, он изведётся, бедняжка. Отчего-то верила: плохо будет, если пропаду. Значит, письмо напишу, где всё объясню. Потом, когда переболеет, можно встретиться. Сомневаюсь, будто Свен перестанет ходить в наш мир, слишком прибыльный бизнес. Не хотелось бы с ним навсегда расстаться, успела привязаться. Пожалуй, могла бы и жить, если бы… Но бы-то было, Врата существовали.
Притащить в наш мир? Смысл? Чтобы и там его женой стать? Понимаю, здесь, но там…
Многие бы пальцем у виска покрутили. Такими мужиками разбрасываться! А у меня ничего не дрогнет, когда он со мной сексом занимается. Ничегошеньки. Люблю как друга, но не хочу. Готова защитить, накормить, обогреть, приласкать, только вот не как жена.
Свен говорил, стерпится. Но разве это нормально? Брак — союз двух любящих людей, а не выбор из-за безнадёги, чтобы «старой девой» не остаться.
И ребёнок. Если помедлить с месяц, придётся рожать. Начнётся: «Ребёнку нужен отец», и здравствуй, Свен, и ещё десяток карапузов, потому как на одном муж не остановится, от и до выполнит средневековую норму рождаемости. Ему-то что, в удовольствие только, а мне рожать. Неправильная я, не радует меня перспектива постоянного материнства, тошноты и боли. И самое главное — материнства, помимо моей воли. Нет, я не против детей, но отца-то ребёнка позвольте выбрать. Чай не племенная кобыла.
Подобные мрачные мысли роились весь день, отравляя существование.
А ближе к вечеру на кухню, где я варила себе ромашковый чай, ввалилась перепуганная служанка. На ней лица не было, полотно и то румянее.
— Госпожа Гилах, ваш супруг!.. — только и выдохнула она.
Сердце ёкнуло, предчувствуя беду.
Лишь бы не умер!
Рука машинально метнулась к животу. Чёрт, уже жесты беременных!
— Да что с ним, дурёха?! — опомнившись, ухватила служанку за плечи и хорошенько встряхнула.
Меня же родимчик хватит!
— Он, он…
Ничего членораздельного изо рта девицы не вырвалось, пришлось рыкнуть:
— Веди!
Кое-как повязала чепец, подхватила накидку и поспешила за служанкой. По дороге узнала, что та узрела благоверного случайно, на тот момент у него уже имелись проблемы. Только вот какого размера? Служанка никак не могла определиться со степенью увечий.
Девица привела к Рыночной площади. Там собралась изрядная толпа, подбадривая кого-то криками.
Слышались ругань, лязг оружия и пахло палёным.
Растолкав локтями зевак, поняла, лучшее средневековое развлечение — мордобой. А ещё лучше — убийство.
Свен сдержал обещание и собирался укоротить Андреаса на голову. Потный, сбросивший рубашку, чтобы не мешала, он атаковал, подозрительно пряча левую руку за спину. Сначала подумала, она ранена, но потом поняла: бережёт для кинжала или магии.
На щеке у мужа красовался порез. Этим, к счастью, его увечья и заканчивались.
Не менее потный и растрёпанный Андреас, тоже голый по пояс, защищался и контратаковал.
Ой, плохо дело! Ярость застилает глаза, как бы Свен не поплатился!
С минуту молча наблюдала за тем, как противники сходятся, как поёт сталь, а потом издала крик вопиющего в пустыне:
— Почему их никто не разнял?
С таким же успехом могла промолчать.
Меня толкнули в бок, попытались оттеснить от импровизированной арены, но я уходить не собирать. Лезть под горячую руку поклонников тоже.
Ой, мамочки!
Оказалось, быть зрителем тоже опасно. Нож, брошенный Андреасом, едва не отрезал ухо бородатому мужику. После этого толпа отхлынула, я в одиночестве осталась на передовой. Банально не успела отшатнуться.
— Пошла домой! — не оборачиваясь, приказал Свен.
Пируэт, и теперь черёд Андреаса упражняться в ловкости, уходя от рубящего удара. Чуть без руки не остался!
— Она ко мне домой пойдёт, крыса! — сквозь зубы сплюнул Андреас. — Что б ты ещё в тюрьме сдох, Гилах!
— А ты у чернокнижника в лапах, — прорычал рассвирепевший Свен, тесня противника к телегам с тюками неизвестного происхождения. — Кровью заплатишь за её слёзы. Ира, домой!
Я и шагу не сделала, застыла, напряжённо всматриваясь в пальцы Андреаса. Отчего-то ничего другое сейчас не интересовало, только когда он прибегнет к магии. И стоило заметить искорки, истошно завопила, обращая на них внимание Свена.
Муж ударил сам, без подготовки, с размаху.
Поверьте, это страшно. Разум соображает уже после того, как происходит действие.
Стон Андреаса, и тот припадает на одну ногу, держась за локоть. Из-под пальцев сочиться кровь. Но Свен не касался его мечом. Или касался? Или магия? Пожалуй. В воздухе странный запах, будто после грозы.
Народ за моей спиной притих и начал растекаться по улицам, то есть банально сбежал. Магия — это серьёзно, не удар меча.
— Давно мечтал! — осклабился Свен и, шагнув к противнику, замахнулся.