Распутье
Шрифт:
Лезвие меча метило в горло.
Сверкнула сталь.
У меня перехватило дыхание.
Вот сейчас голова Андреаса скатится к ногам победителя, будто срубленный кочан капусты.
Руки тряслись. Время замедлилось в тысячу раз.
Но Андреас увернулся, перекатился по мостовой и контратаковал. Меч едва не вспорол Свену живот. Тот слишком увлёкся местью.
Малайонец пружинисто вскочил на ноги и, превозмогая боль, потянулся раненной рукой к поясу. Что у него там? Нож? Сейчас метнёт, как в «Графине де Монсеро».
Меч Свена со
— Остановитесь! — предприняла ещё одну отчаянную попытку предотвратить кровопролитие. — Вы из-за меня дерётесь, так меня и слушайте!
— Ира, не мешай! — сошлись во мнениях противники, только Андреас Иранэ назвал.
Ну уж нет, мальчики, пусть тут и Средневековье, но молчать не стану. И фиг, куда уйду!
— Прекратили оба! Идиоты малолетние! — перешла на визг. — Один ревнует, другой думает, будто я к нему вернусь. Да через мой труп, Андреас! Всё, раскрыл глаза.
Так, мне бы ведро воды на них вылить, а то по-прежнему делают вид, будто я пустое место.
И тут появилась стража. Не знаю, кто её позвал, но обрадовалась. Всё-таки слабой женщине двух мужиков никак не разнять.
— Именем его величества, оружие на землю! — гаркнул капрал.
По его знаку солдаты оцепили место поединка, заодно оттеснив меня за «живую стену».
Раздражённый Свен ткнул в цеховой знак и посоветовал:
— Глаза разуй! Перед тобой маг.
— Два мага, — сплюнув, в тон добавил Андреас, на время солидарный с противником в желании избавиться от стражи. — Я личный чародей Её сиятельства баронессы Ноэль Амбрийской.
Так вот, как зовут ту сучку? Прости Ио за поганый язык, но сука — она и в Галании сука.
— И чего? — флегматично поинтересовался капрал.
Угрозы явно не подействовали.
— Проблемы будут, — пообещал Свен. — Из цеха вылетишь, обещаю. А теперь пшшшёл отсюда и не мешай делам чести.
Но капрал помешал, не проникся потенциальной страшной участью и отдал приказ арестовать обоих дуэлянтов. Это оказалось нелегко, потому как маги горели желанием выяснить отношения хотя бы со стражами правосудия, раз уж с друг другом не дали. Что конкретно там творилось, не видела: меня насильно «затёрли» к стене ближайшего дома, пригрозив, что если полезу вмешиваться, в соседней камере с мужем окажусь — то, что жена, сказала. Лучше бы в одной…
Количество победило. Вызвав подмогу, капрал утихомирил драчунов. Связав и обезоружив, их отправили размышлять о жизни в тюрьму. Судя по разговорам, скоро выпустят, если только судья не постановит иного.
Я со злостью шагала по тюремному коридору, стараясь не обращать внимания на жуткие запахи и крики из-за тяжёлых дверей с отодвигающимися окошечками. На локте покачивалась корзина со снедью: Свен маг, в фаворе, разрешили принести. Я ведь чуть ли не с боем пробилась, столько порогов обегала.
Вот зачем полез? Ну сволочь Андреас, и чего? Теперь на лице шрам останется, штраф присудят, а то и тюремное заключение. Стоит того Андреас? Нет, конечно. Нравится ему с баронессой спать, пусть спит. Хотя мне на её месте было бы противно. Ясно ведь, что перепихон из-за денег.
Но Свен! Дурак, ну не надо из-за меня лезть. Не гордая, переживу плевок в душу. А теперь ещё и мужа из тюрьмы вытаскивать. Лестно, конечно, что он из-за меня дрался, в первый раз такое. Наши мальчишки к рыцарству не склонны. Тут же благородная дама, честь… Всё равно дурак. Лучше бы иначе отомстил, как виконту Ставишу. Гораздо эффективнее.
А что, если Андреас бы убил? Он ведь сильный маг, молодой, не ослеплённый гневом. Мне потом, как в песне из известного мюзикла, «уж лучше в склепе, чем вдовой»? Перекрестилась. Аж дважды: по-нашему и местному.
Свен ведь действительно убить могли…
И так холодно, зябко стало.
Замотала головой, отгоняя дурные мысли, но червячок тревоги всё равно грыз дальний уголок сердца.
Факел в руках стражника нещадно чадил. Стразу видно, дешёвые материалы. Надо бы усовершенствовать, а то узники и их церберы погибнут от угарного газа.
Наконец мы остановились.
Лязгнул засов, повернулся ключ в замке.
На меня пахнуло сыростью и мышами. А ещё нужником — удобств заключённым не предоставляли. И тут держат моего мужа — да лошади в конюшне живут лучше!
Свен сидел на узкой койке, прикованной цепями к стене — прогресс после цепей в замке графа — и вертел в руках хлебный мякиш. Сразу вспомнились сцены из многочисленных сериалов с узниками «Крестов». Отчего-то все уголовники обожали катать мякину.
Так, хотя бы вода у него есть, или пытают жаждой?
Взгляд обежал комнату и с облегчением констатировал наличие кружки.
— Жёнка к тебе, — стражник подтолкнул в спину. — Бой-баба, самого коменданта уломала.
Вошла, осмотрелась и попросила оставить факел. Провожатый неохотно согласился и воткнул его в специальный держатель.
Дождавшись, пока лязгнет засов, поставила корзинку рядом с Свеном и коротко приказала: «Ешь!»
— Иранэ, — недовольно начал муж, но договорить не позволила.
— Ешь, я сказала! — кричала от волнения, а сама осматривала лицо. Потом и вовсе не выдержала, ощупала, расцеловала. Даже слёзы на глаза навернулись. — Только волнуюсь за зря, Свен Гилах! А я беременная. Хочешь ребёнка, не лезь в драки.
Уфф, царапина только! Надо бы обработать.
Нет, ещё раз проверю: тень падает. Царапина. Точнее порез. Обошлось!
Заглянула Свену в глаза: может, совесть проснётся, перестанет выкидывать коленца — и порывисто обняла за шею.
Я так испугалась тогда, так испугалась!
— Вот зачем, зачем, я тебя спрашиваю? — отстранившись, присела рядом, удовлетворённо наблюдая за тем, как муж сокращает запасы. Вкусно ему после баланды-то! — Жил бы себе, никому ж не мешал. В итоге тюрьма. И чего, кому лучше? Положения лишишься, денег, а всё из-за мужского самолюбия.