Рассказов целый таз
Шрифт:
– Что будем делать?
Сам он принимать такое важное решение не хотел. Потому что не был орнитологом и ничего не знал о чёрных стрижах, да ещё и считал, что раз работа у них - общая, то и птицы, найденные возле работы, тоже.
А чёрный стриж сидел на пыльной земле и смотрел глазами-бусинками непонятно куда. Его крылья перекрещивались за спиной, отбрасывая на асфальт длинную тень, но не делали ничего для того, чтобы поднять его в воздух и унести куда-нибудь подальше отсюда.
Ни одно дикое животное не направится к людям, если у него всё
Точнее, стрижи вообще не садятся на землю. Вся их жизнь состоит из сплошного полёта. В школу им ходить не надо, в университет и на работу тоже, а телевизоров и компьютеров они ещё не придумали. Нежиться под одеялом им тоже не нравится, да и одеял у них нет, что и говорить о других привычных нам развлечениях - книгах или каком-нибудь там футболе. Совсем другая жизнь у стрижей, и небо - её главная часть.
Без полёта стрижи проводят только два месяца в году. Меняют свои поднебесные радости на необходимость продолжения рода. Выбирают себе пару, вместе строят гнездо, по очереди высиживают птенцов, а после - вместе с ними улетают в тёплые края. В августе.
Стоит ли говорить, что, когда Юра нашёл стрижа, за окном стоял как раз август?
То самое время, когда тётя забирает меня от родителей и увозит к себе. Моё любимое время года, если уж честно. Все, наверное, ждут лета как праздника, потому что не нужно ходить в школу и делать домашние задания, а вместо этого можно гулять, купаться и заниматься всем, чем захочется… Но я жду лета особенно. Потому что каждое лето на несколько дней из своего маленького городка я уезжаю к тёте в город большой - и там мы каждый день придумываем что-нибудь интересное.
Прожигаем жизнь, как говорит тётя. Едим огромные воздушные вафли, пьём кофе удивительно яркого лазурного цвета, ходим в кино, катаемся на аттракционах, покупаем игрушки, о которых я до этого в течение всего года мечтала, а иногда - и игрушки, о которых и мечтать невозможно было, потому что я просто не знала, что такие бывают…
В этот раз мы прожигали жизнь, спасая стрижа.
Но чтобы кого-то спасти, сначала нужно выяснить, как это сделать, иначе можно только навредить.
– Заберём его к себе?
– медленно, будто бы с сомнением, сказала Аня, хотя на самом деле для себя уже всё решила.
Тётя тоже решила, потому что пройти мимо и выбросить птичку из головы ни одна из них не смогла бы, но на всякий случай всё равно покачала головой.
– А что если… - Толком сформулировать мысль с первого раза у неё не получилось, пришлось попробовать снова.
– Ну, ты же сама знаешь: если потрогать птенца или там покопаться в гнезде, некоторые птицы больше в гнездо своё не вернутся и к птенцу своему больше не подойдут. Что если это птенец, а мы его потрогаем, и родители от него отвернутся?
Как я уже говорила, тётя не была орнитологом и понятия не имела, чем стриж-птенец отличается от взрослого стрижа, но на всякий случай всё равно волновалась.
Она всегда волнуется именно так - на всякий случай, и называет это предус-мот-ри-тель-нос-тью. Мол, лучше я заранее всё продумаю и обо всём побеспокоюсь, а если что-то плохое случится, буду к этому готова.
Аня присела на корточки, разглядывая стрижа.
Стриж сделал вид, что вся эта ситуация не имеет к нему ни малейшего отношения. Он сидел - маленький, гордый и весь какой-то нахохлившийся, и непонятно было, что он вообще думает о происходящем.
Глаза у него были тёмные и как будто бы матовые, похожие на потёртые бусинки.
– Ну… - Аня оглянулась на тётю.
– Ты же уверена, что это стриж?
Она тоже не была орнитологом, и потому искала поддержки.
Тётя кивнула.
– Уверена.
Юра благоразумно промолчал. Он, как и все остальные, так близко стрижа видел впервые в жизни и потому решил не привлекать к себе лишнего внимания.
Не для программиста это задача, определять, к какому виду относится пострадавшая птица и пострадала ли она.
Так что решение ложилось на плечи девочек, но им было не привыкать. Они к такому были готовы, а работая вдвоём, чувствовали себя особенно уверенными в себе и друг в друге.
– Раз это стриж, - подытожила Аня, - то нам точно придётся забрать его с собой. Это единственная птица, на которую твоё правило не распространяется. Если птенец выпал из гнезда, мама-птичка и папа-птичка уже никак ему не помогут. Сам он тоже себе не поможет: взлетать с земли они не умеют. Придётся нам.
– Стать папой-птичкой и мамами-птичками?
– Спасти стрижа.
Вот так вот.
Аня, может, и сомневалась, что перед ними стриж, но интересные факты о них знала как наизусть заученные стихотворения. Всё потому, что все эти факты им рассказывали в университете. Это называется теория - когда человек много чего знает, но ещё не успел свои знания потрогать, пощупать или хотя бы просто увидеть.
А тётя была практиком. Это когда сначала смотрят, щупают и трогают, а потом уже делают выводы.
Стрижа она, правда, трогать и щупать не стала, ограничилась только осмотром. Он-то и показал, что по перьям у этой птицы бегают мелкие насекомые.
Паразиты.
Стрижиные паразиты никого не испугали. Они же бегают по перьям, а у людей перьев нет.
– Давайте дадим ему попить?
– предложил Юра.
Дело было утром, но приятная прохлада уже понемногу сменялась душной городской жарой. Солнце поднималось, а тени наоборот укорачивались, и, оглядевшись по сторонам, Юра добавил:
– Скоро он на солнцепёке окажется.
Стриж был чёрным, и на солнцепёке ему бы вряд ли понравилось.
Его точно нужно было забирать к себе.