Рассказы и сказки
Шрифт:
Воду, попавшую внутрь «Магеллана», выкачали к исходу второго дня.
Настала самая важная минута.
Я залез с кинокамерой на мачту.
Два буксира стали впереди «Магеллана» и подали ему на палубу толстые стальные канаты.
Канаты закрепили за чугунные тумбы — кнехты. Буксиры дали ход, и корабль медленно пополз вперёд.
Он полз по камням, сдирая с железного днища ракушки и водоросли, оставляя за кормой чёрный расплывчатый след.
Ещё немного… ещё… и корабль закачался на чистой воде.
Теперь спасатели поведут его в порт. На ремонт.
Мой фильм окончен.
Перед отъездом я решил побывать на «Магеллане».
Спасательный буксир подошёл к пароходу, и по узкой верёвочной лесенке я поднялся на его палубу.
Меня встретил португальский капитан. Рядом с ним стоял… чернобородый.
От неожиданности я раскрыл рот.
— Кто вы такой? — еле выдавил я из себя.
Чернобородый тоже растерялся.
— П-переводчик. А собственно, почему вы… Батюшки, да ведь мы с вами летели из Москвы! Вот встреча! Вы так обросли — не узнать.
— Да? — Я потрогал рукой подбородок. — Так вы переводчик? — Я рассмеялся. — Ну конечно, ведь команда-то — португальцы. А я вас сразу не узнал.
— Ещё бы! — сказал чернобородый. — Помню, у вас в самолёте ещё карта была. Сахалин, Охотское море… Я хотел заговорить, но вы с аэродрома убежали. Вы где живёте в Москве?
— На Арбате.
— И я на Арбате!
Так вот где я его видел!
— У меня там девочка. Тихая такая, послушная. А у вас?
Я вздохнул…
Потом я осмотрел корабль и даже снял ещё несколько кадров для фильма.
Капитан, матросы, переводчик наперебой объясняли мне, как пароход сел на мель и что, где у него теперь поломано.
— Ну, до свидания! — сказал я. — Кстати, сегодня уходит самолёт. Катером можем успеть. Махнули?
— Да нет, — с огорчением сказал чернобородый. — Мне тут переводить ещё с месяц. Придётся остаться. Может, побреетесь? У меня каюта.
— Спасибо, — сказал я, — три дня не брился, потерплю ещё день. Вернусь заросший, как древние мореплаватели. Вот соснуть бы — это да. А знаете, отличный фильм получится!
В Москву мы прилетели вечером. Когда я добрался до дому, было совсем темно.
— Боже, на кого ты похож! — сказала жена. — Не целуй детей, ты выколешь им глаза. Уложи мальчиков спать, я жарю котлеты.
— Четыре дня! — с гордостью сказал я. — Четыре дня — двадцать тысяч километров, восемьсот метров киноплёнки, всего шесть часов сна. Как вы себя вели?
— Прекрашно, — ответил Костя. — Мы шлушались вшех.
— Почему ты шамкаешь? — закричал я.
— У меня выпал жуб. Шерёшка шел мне на рот.
— Как это можно сесть человеку на рот? — возмутился я. — Стоило мне уехать на четверо суток… Десятый час. Почему вы не спите?
— Почитай нам! — попросил старший.
Я взял с полки книгу.
— Улеглись?.. Итак, на чём мы остановились?
— Магеллан шкажал: «Нажад к шлюпке!»
— Ах да… Ну вот:
«Один из туземцев, из тех, что напали на испанских моряков, — Магеллан был португалец на испанской службе, — поднял копьё и…»
Я посмотрел в испуганные глаза ребят и сказал:
— Впрочем, Магеллан был спасён.
Я захлопнул книгу и рассказал им всё, что видел за эти четыре дня. Про самолёт, который летел из Москвы на Дальний Восток всего двадцать часов.
Про моряков, готовых в любую минуту прийти на помощь друг другу.
Про зелёные бананы, которые плавали вокруг корабля.
Про маленькие спасательные буксиры и огромный израненный пароход.
Про то, как был спасён «Магеллан».
Безногие головоногие
Однажды меня вызвали в издательство, где делают книги о животных, и сказали:
— Собирайтесь на Дальний Восток. Нам нужны фотографии головоногих.
— Каких головоногих? — удивился я.
— Обыкновенных: осьминогов, каракатиц, кальмаров. Книга про них готова, а фотографий нет.
Я вспомнил: головоногие — это морские животные, у которых ноги-щупальца растут на голове.
— Ой, как далеко! — сказал я. — Нельзя ли поближе? У меня скоро отпуск. Я щук собрался ловить. Вдруг лето пропадёт?
— Не пропадёт, — ответили мне. — Поймаете ещё своих щук. Собирайтесь и поезжайте.
И я поехал.
Через неделю я был уже на Дальнем Востоке, в Японском море, на острове.
Остров был зелёный-зелёный. Над ним всё время висели облака. С моря на остров наползали туманы. Они катились по земле и оставляли на траве, на камнях, на листьях серые капельки воды.
На острове жили рыбаки. Каждое утро рыбаки уходили в море, а вечером их жёны и дети собирались на причалы встречать суда.
На каждом причале стоял длинный дощатый лоток. В лотки насосы качали воду. Рыбачьи судёнышки-сейнера подходили к причалам, рыбаки сваливали рыбу в эти лотки, и она текла вместе с водой прямо в цех, на рыбный завод.
Я как приехал, так сразу же пошёл на завод узнавать, как тут можно снять головоногих.
— Ну, это просто, — сказали мне на заводе. — Все рыбаки подчиняются начальнику лова. Он пошлёт вас на сейнер. Будете ходить в море, опускаться на дно в водолазном костюме. Там и осьминоги, и каракатицы, и кальмары только снимай.