Рассказы. Девяностые годы
Шрифт:
Но в следующем году я напал на золотую жилу и неплохо заработал — и на чем, на картошке! Это все Мэри придумала. В дальнем конце нашей фермы — Мэри называла это место «лужком» — протекал так называемый Змеиный ручей, очень мелкий. В жаркие месяцы он пересыхал, и оставались от него два-три грязных бочажка, а у его устья, там, где он впадал в Лехи Крик, на нашей стороне шла полоса хорошего чернозема, акра на три. Когда я приобрел ферму, низинка эта была почти совсем чистая, только валялось два-три дерева, которые, видно, занесло сюда «большим потопом» еще в туземные времена, и как-то, между двумя поездками, взял я лошадей и цепи, сволок эти деревья — те, что
— Знаешь, Джо, по-моему, здешние фермеры просто не способны придумать ничего нового. Они даже и не пытаются угадать, а на что в этом году будет спрос, знай себе сажают одно и то же из года в год. Все, кого тут ни возьми, сеют пшеницу, и если она выйдет в колос, жнут ее и молотят, а если нет, косят на корм скоту, да и то еще надо, чтоб хватило ума вовремя сообразить. А я вот смотрю на лужок, что ты расчистил, и думаю: неплохо бы достать мешок семенной картошки, вспахать весь участок — Корни Джордж за это дорого не возьмет — и посадить ее, да поскорее. Картошка у нас в округе последние два года была в цене.
Я сказал ей, что она несет чепуху, что земля тут под картошку не годится — вся местность очень сухая.
— Все, кого ни возьми, в свое время пробовали, и ничего из этого не вышло, — сказал я.
— Надо и тебе попробовать тоже, Джо, — сказала Мэри. — Посади хоть один раз. Может, на целый месяц зарядит дождь, и ты тогда пожалеешь, что не послушал моего совета.
— Но говорят же тебе: земля тут под картошку неподходящая.
— Откуда ты знаешь? Ты ведь еще не сажал.
— Я копал и смотрел. Земля тут тощая и очень сухая, под картошку нужна куда более влажная. Или, по-твоему, я в земле ничего не понимаю?
— Но картошку ты никогда еще не сажал, Джо. Как же ты можешь знать…
Больше я слушать не стал. Если уж Мэри заберет что в голову, ее не переспоришь. Стоит на своем, и все тут. Сколько ее ни убеждай, она только хмурит брови и говорит себе, говорит, словно меня тут и нет вовсе. Очень это меня злило. А она все наседает и наседает, пока я либо совсем не потеряю терпение, либо соглашусь с ней, — а чаще всего бывало одно и другое вместе.
Я достал трубку и вышел покурить, чтобы поостыть немного.
Спустя пару дней после картофельной перепалки я должен был ехать в Кэджгонг за проволокой для изгородей. Поцеловал я Мэри на прощание, а она говорит:
— Слушай, Джо, если ты привезешь мешок семенной картошки, мы с Джеймсом ее порежем, а Корни Джордж доставит нам на подводе свой плуг и вспашет тот кусок, можно сказать, задаром. Посадим мы ее сами, лишь бы земля была вспахана.
А я-то думал, что она уже забыла про эту картошку! Спорить с ней снова не было времени — я бы наверняка не сдержался, а потом либо целый час успокаивал Мэри, либо уехал бы, как женщины говорят, «совсем осатанев», а потом мучился бы всю дорогу. Поэтому я сказал, что все сделаю. А Мэри еще раз крепко меня обняла и поцеловала.
— Только смотри не забудь, Джо, — говорит она, когда лошади уже тронулись. — Обдумай все как следует в пути.
Тут, пожалуй, последнее слово осталось за ней.
Проехал я миль пять, и как раз поворачивал
— В чем дело, Джеймс? — закричал я, хотя он еще не подъехал, а потом заметил, что он ухмыляется.
— Мэри сказала, чтоб ты не забыл привезти мотыгу.
— А ну, поворачивай назад! — гаркнул я. — Не то так огрею кнутом, что не обрадуешься. И никогда больше не мчись за мной сломя голову, будто в доме пожар.
— Чего ты на меня орешь? — сказал он. — Мне бы эту мотыгу в глаза не видать.
И повернул обратно.
Я тогда и вправду все обдумал про картошку, хотя поначалу и не собирался. Знавал я в наших местах одного человека, который все делал по собственному разумению и здорово разбогател на одном хорошем урожае картофеля, только было это давно, в «ревущих пятидесятых», а точнее, в пятьдесят четвертом, когда по причине золотой лихорадки цена на картофель в Сиднее подскочила до пятидесяти шести шиллингов за центнер. Как знать, вдруг с дождем действительно повезет, а посадить картошку дорого не встанет. Будет урожай, положу в карман десяток-другой фунтов, не будет — пусть-ка тогда Мэри попробует ко мне подступиться, если ее опять осенит какая-нибудь идея, не относящаяся к ее кастрюлькам и стирке; да и мне будет повод поворчать, коли вдруг придет такое желание.
Я купил пару мешков картошки (останется что-нибудь, так съедим) и еще небольшой плуг и борону — они валялись во дворе у нашего кузнеца, и он отдал их мне совсем дешево, всего на фунт больше, чем я сказал Мэри. Так со мной всегда получается: если уж послушаюсь чьего-нибудь совета, так даже чересчур, либо все переиначу на свой лад. От тщеславия, наверно: если картошка уродится, значит, тут, мол, и моя заслуга есть — эти вот плуг и борона. (Почему-то мне не пришло в голову, что в случае неурожая Мэри повернет плуг и борону против меня, — ведь старик Корни вспахал бы всю полосу за десять — пятнадцать шиллингов.) А вообще-то, решил я, плуг и борона со временем мне все равно понадобятся, отчего же не приобрести их сейчас, хоть будет чем занять Джеймса.
Обратно я отправился по западной дороге, мимо Гантуонга, и к дому подъехал со стороны речки. Первым, кого я увидел, был старик Корни Джордж — он распахивал нашу низину. А Мэри стоит на бережку и отдает распоряжения. Тут же и Джеймс с нашими запасными лошадьми и цепями: ему Мэри определила расчищать от всех кустиков и коряг каждую следующую полосу под борозду. Вид у старика Корни довольно сердитый — как выяснилось, он обломал о коряги чуть не все лемеха; да и Джеймс тоже мрачноватый. На голове у Мэри старая фетровая шляпа, на ногах — мои новые сапоги с резинками, все в глине, потому что она как раз спускалась к Джеймсу, чтобы поторопить его убрать гнилой пень до того, как Корни повернет на новую борозду.
— Хочу разносить их немного для тебя, Джо, — сказала Мэри.
— Ладно, — сказал я, — ругать я тебя не собираюсь.
Сапоги эти давно у нас были предметом раздора, только обычно она успевала их снять до моего приезда.
Тут она увидела в фургоне плуг и борону и помрачнела, но я сказал, что все правильно, все равно в хозяйстве нужен плуг.
— Мне казалось, ты хочешь, чтобы землю вспахал Корни, — сказала Мэри.
— Я этого не говорил.