Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 24
Шрифт:
Достопочтенный Огест Помфри поклонился судье и своим противникам с величавым достоинством государственного мужа.
— Поистине странно, — начал он, — когда заемный голос юридической фикции, бездушной, воображаемой величины, собирательного юридического «лица», именуемого «корпорацией», тщится доказать, будто живое из плоти и крови существо, наделенное надеждами, желаниями и страстями, не существует юридически. Вот рядом с собой я вижу моего бедного родича Джерри… — Он погладил Джерри по плечу, и обезьяночеловек доверчиво взял его за руку. Это произвело хорошее впечатление.
— А что я вижу, когда ищу взглядом эту абстракцию «Работники»? Решительно ничего. Какие-то слова, напечатанные на бумаге, какие-то подмахнутые документы…
— С позволения суда я хотел бы задать вопрос, — перебил глава адвокатов противной стороны. — Оспаривает ли уважаемый защитник тот факт, что законно зарегистрированная корпорация может владеть имуществом?
— Ответит ли защитник? — спросил судья»
— Благодарю вас. Мой ученый коллега соорудил соломенное чучелко. Я указал только, что вопрос о том, является ли Джерри имуществом корпорации «Работники», неправомерен, пустопорожен и задан не по существу. Я — часть корпоративного города, Большого Нью-Йорка. Разве это лишает меня гражданских прав, которыми я обладаю, являясь живым человеком из плоти и крови? И даже права подать в суд на службы указанного города, если, по моему мнению, они наносят мне ущерб? Нынче мы сошлись в мягких лучах права справедливости, а не в холодных и узких рамках уголовного кодекса. И момент мне кажется подходящим для рассмотрения нелепой абсурдности, с которой мы свыклись и которая позволяет безликости документов и юридической фикции отрицать существование вот этого нашего бедного родича. Я прошу, чтобы высокоученые защитники корпорации признали де-факто существование Джерри и мы могли бы перейти к сути дела.
Они сгрудились, посовещались и ответили отказом.
— Отлично. Мой клиент просит подвергнуться допросу, чтобы суд мог определить его статус и существование.
— Протестую! Этот антропоид не может быть допрошен, будучи всего лишь собственностью и движимым имуществом ответчика.
— Именно это нам и предстоит выяснить, — сухо заметил судья. — Протест отклонен.
— Сядь вот на этот стул, Джерри.
— Протестую! Это животное не может принести присягу. Она выше его понимания.
— Что скажете на это вы, защитник?
— С позволения суда, — ответил Помфри, — проще всего было бы позволить ему занять место свидетеля и установить, так ли это.
— Пусть займет. Секретарь зачитает текст присяги.
Марта ван Фогель вцепилась в подлокотники своего кресла: Мак-Кой целую неделю тренировал его для этого момента. Не сорвется ли бедняжка, когда Мак-Коя с ним рядом нет?
Секретарь пробубнил текст присяги. Джерри смотрел на него с недоумением, но терпеливо.
— Ваша милость, — сказал Помфри, — когда показания дают дети, допускается некоторое упрощение слов в соответствии с уровнем их умственного развития. Могу ли я? — Он подошел к Джерри. — Джерри, мой мальчик, ты хороший работник?
— Ага! Джерри хороший работник.
— Может, плохой работник, а? Ленивый. Прячется от полубоссов?
— Нет, нет, нет! Джерри хороший работник. Копать. Полоть. Не дергать овощи. Работать хорошо.
— Вы убедитесь, — обратился Помфри к судье, — что мой клиент четко представляет себе, что такое ложь, а что — правда. Попробуем установить, есть ли у него нравственные понятия, побуждающие его говорить правду. Джерри…
— Слушаю, босс.
Помфри растопырил руку перед глазами антропоида.
— Сколько пальцев ты видишь?
Джерри протянул руку и начал их загибать.
— Один… два… три… четри… э… пять.
— Шесть пальцев, Джерри.
— Пять, босс.
— Шесть пальцев, Джерри. Я дам тебе сигарету. Шесть.
— Пять, босс. Джерри без обман.
Помфри сделал широкий жест.
— Принимает ли суд его как свидетеля?
Суд принял. Марта ван Фогель перевела дух. Джерри считал не очень бойко, и она опасалась, что он забудет свои реплики и польстится на сигарету. Но ему было обещано столько сигарет, сколько он захочет, и даже шоколаду, если он будет настаивать, что пять — это пять.
— Полагаю, — продолжал Помфри, — этот факт можно считать установленным. Джерри — разумное существо. Если он может быть свидетелем, то может обратиться в суд. Даже собака может обратиться в суд. Согласны ли мои коллеги признать это?
Корпорация «Работники» через свою батарею адвокатов изъявила согласие — как раз вовремя, так как судья начинал хмуриться. На него эта сценка произвела большое впечатление.
Задул попутный ветер, и Помфри не замедлил им воспользоваться.
— С позволения суда и, если представители ответчика разрешат, мы могли бы сократить процедуру. Я изложу обоснование иска, а затем после нескольких вопросов дело может быть решено так или иначе. Я прошу признать, что корпорация «Работники» с помощью своих служащих намеревалась лишить моего клиента жизни.
Принято это не было.
— Ах так? Тогда я прошу суд принять во внимание широко известный факт, что работники-антропоиды ликвидируются, как только перестают приносить доход. Затем я вызову свидетелей, начиная с Ореса Блэксли, чтобы показать, что Джерри был — и, предположительно, остается — приговоренным к смерти.
Новое поспешное совещание привело к признанию того, что Джерри действительно должны были подвергнуть эвтаназии.
— В таком случае я изложу обоснование иска, — сказал Помфри. — Джерри не животное, а человек. И закон запрещает умерщвлять его. Это будет убийством!
Сначала воцарилась мертвая тишина, потом зал ахнул. Люди давно привыкли к животным, которые умели говорить и трудиться, но были столь же мало готовя признать такое животное личностью, индивидуальностью, человеком, как надменные римляне — признать человеческие чувства у своих рабов-варваров.
Помфри нанес удар, пока они еще не опомнились. — Что такое человек? Совокупность клеток и тканей? Юридическая фикция вроде корпоративного «лица», готового отнять жизнь у бедного Джерри? Ничего подобного! Человек это совокупность надежд и страхов, человеческих желаний, чаяний, более великих, чем он сам, он больше праха, из которого возник, не меньше Творца, поднявшего его из праха. Джерри забрали из тропического леса, сделали из него нечто большее чем бессловесные существа, его предки. Так было и с вами, и со мной. И мы просим суд признать его человеческую сущность.
Представители ответчика заметили, что судья был тронут, и поспешили с возражениями. Антропоид, заявили они, не может быть человеком, так как не имеет ни человеческого облика, ни человеческого интеллекта. И Помфри вызвал своего первого свидетеля — владыку мастерства Б'на Крийта.
Обычно скверное настроение марсианин не улучшилось от того, что он вынужден был три дня прождать в стеклянной передвижной цистерне. Не говоря уж о том, что ему пришлось прервать свои исследования ради детских свар, которые затевали земляне.