Рассказы

Морочко Вячеслав Петрович

СПАРТАК. И не надо.

АЛЕКСАНДР. Я… должен еще…

СПАРТАК. Я тебе отпускаю долги. Что сказать твоей Анне?

АЛЕКСАНДР. Она мне… открыла глаза…

СПАРТАК. Ну так что ей сказать, перед тем как…

АЛЕКСАНДР. Мы все… с ней решили…

ГОЛОС ЛИЗЫ. Папа! Папа! Сыграй же! Ведь ты обещал!

АЛЕКСАНДР. Обещал… моя девочка…

СПАРТАК.

Что у тебя на уме?

АЛЕКСАНДР. Я пожалуй… сыграю… /Цепляясь за стену, медленно оседает. Световое пятно вокруг двери в детскую гаснет./ СПАРТАК /с усмешкой/. Не наигрался? Впрочем… /Смеется собственным мыслям./ мы тоже «играем»… /Почти добродушно/. Шут с ними — коацерватами! Они уж осточертели! Есть кое-что посвежее: осколок иных высших сфер — роскошный метеорит, от которого наша Земля зачала эту жизнь! /Хохочет./ Сомневаешься? Ладно… Метеорит подождет. Сегодня в почете «духовные ценности»… Человечество, обречено пресмыкаться! Ему никогда не встать на ноги! Я позабочусь об этом! Учти, твой покорный слуга у Вершителей Судеб давно на особом счету! Мне доверена ими Священная миссия: раздобыть для «заблудших овечек» (всех наших олухов и недоносков)… «скрижали» на каменных плитах с «автографом Господа»! Соображаешь? /Снова хохочет./ И я это сделаю! У меня — ураганный напор! Я рассею сомнения «въедливых крыс»… просто выловив всех до единой! Дошло? А тогда… О, тогда! /Принимает торжественную позу./ Я скажу: и Заветные Книги, и звезды, и вещие сны — все, все, все в один голос пророчит мне скорый! победный! громоподобный! Да нет, — ослепительный! Невероятный ТРИУМФ! Слышишь, ты, недорезанный!

АЛЕКСАНДР /повторяет/. «Гро-мо-по-доб-ный»?

СПАРТАК. Ты правильно понял!

АЛЕКСАНДР. «Ос-ле-пи-тель-ный»?

СПАРТАК /истерически/. Да! Черт тебя побери!

АЛЕКСАНДР. Я… согласен.

СПАРТАК. А кто тебя спрашивает?!

АЛЕКСАНДР поднимает руку В лучах фонарей «вспыхивает» грань зажигалки. АССИСТЕНТЫ с воплями кидаются наземь.

СПАРТАК. Проклятье!

Она у тебя!? Стой! Я вижу, ты подыхаешь без курева… На, забирай! /Протягивает открытый портсигар. АЛЕКСАНДР одной рукой опирается в стену, другой — тянется к сигаретам. Но в последний момент, когда кажется, что Спартак вот-вот перехватит запястье лишенного сил человека, инспектор, отдергивает руку./ В чем дело? Ты больше не хочешь курить?

АЛЕКСАНДР. Я лучше… сыграю на флейте…

СПАРТАК. Да подожди! /Торопится сказать./ Ты послушай! Стоит ли нервничать из-за того, что вокруг все — фальшиво? Даже — ЛЮБОВЬ! Даже — БОГ! Ведь в основе всего лежит ФИКЦИЯ! Назови мне хоть что-нибудь неподдельное! Ну?

АЛЕКСАНДР. Ваш… страх.

СПАРТАК /севшим голосом/. Пусть… Не ты ли здесь говорил: «Жизнь — стечение невероятностей… Кому дано право ее обрывать!» АЛЕКСАНДР. Успокойтесь… Я все… беру на себя.

СПАРТАК /исступленно кричит/. Нет! Нет! Нет! /Выхватив нож, бросается к АЛЕКСАНДРУ./

Стена ослепительного света на миг застилает сцену. Грохот. Пронизанная затухающим гулом кромешная ночь. Гул стихает, доносится удар колокола. Кружатся, пляшут багровые сполохи… А когда они затухают, на сцене — снова гостиная в доме палеонтолога. Из неплотно прикрытой стеклянной двери льется мелодия Кристофа Глюка. После удара колокола, все происходит почти в той же последовательности, что — в первом действии: Анна, сидевшая в кресле, встает и медленно удаляется в детскую; из прихожей появляется человек атлетического сложения в облегающей кожанке. Прислушиваясь, он морщится, словно от боли, зажимает ладонями уши. Доносится шум: из передней врывается облако и… поглощает вошедшего. Будто ветра порыв сдул туман… Утро. Снова все в комнате напоено изумительным светом, точно это не просто гостиная, а некая «пристань небесная». Флейта «поет» в полный голос.

ЗАНАВЕС