Рассказы
Шрифт:
АЛЕКСАНДР. Вы хотите сказать, моя Лиза — ваша…
СПАРТАК. Господь с тобой! Дочка — твоя… В основном… А вот хворые «лапки» ее… — наша общая с Анной «заслуга».
АЛЕКСАНДР, качнувшись, падает и, обхватив ладонями голову, со стоном корчится на земле.
АССИСТЕНТЫ /подпрыгивая и воздевая руки, изображают шутовское сочувствие/. Уй-уй-уй! Бедненький! Как он страдает!
Сцена на миг погружается в темноту, а затем перед нами — снова гостиная в доме инспектора, но теперь чуть ужатая слева и справа рамками тьмы. Сам Александр, в белой «шахтной» накидке, сидит на полу, привалившись к стене. Между ним и неплотно прикрытой стеклянной дверью опять стоит АННА.
АЛЕКСАНДР /стонет/. Что они со мной делают, Анна! Скажи, ради Бога, что все это — ложь!
АННА. Я знала… мне не будет прощения… Я готова была умереть!
АЛЕКСАНДР. Нет! Не хочу в это верить! Ты слышишь? Я не могу! Не желаю!
АННА. Что же нам делать, хороший мой? Ведь ничего не вернешь? Как нам было с тобой удивительно вместе! Один… Ты один… Только ты дал мне счастье! /Пауза./ Родной мой, я верю в тебя! У тебя все получится… Ты победишь! Мой желанный! Единственный мой! Ненаглядный! Прощай!
Сцена погружается в темноту, которую сменяет полумрак шахты. АЛЕКСАНДР сидит на земле, привалившись к черной стене.
АЛЕКСАНДР /тихо/. Прощай…
СПАРТАК. Поплачь, Корифей. Слеза, может быть, облегчит твою душу…
АЛЕКСАНДР. Разве вы знаете, что происходит с душой, когда над ней надругались?
СПАРТАК. Да. Анна над тобой надругалась! Но я за тебя отплачу! Положись на меня, и ты будешь отмщен!
АССИСТЕНТЫ. Отольются же ей твои слезки! Ох, отольются! Ах, отольются!
АЛЕКСАНДР /тихо/. Анна — душа моя…
СПАРТАК. Что!? Ты готов ей простить!? Не рассказывай только мне про «любовь»! Трус не может любить: трус боится расстаться с привычкой!
АЛЕКСАНДР /тихо/. Со счастьем…
СПАРТАК /глумливо/. «Со счастьем»!? А с чем это «кушают»?
АЛЕКСАНДР. «Счастье» — вздох облегчения между схватками боли… Я уже пропадал… Я метался в тоске… И тогда пришла Анна. О, как деликатно, как нежно она приняла на себя мои муки! Кто вправе судить красоту?
СПАРТАК. СПАРТАК. Но теперь, я надеюсь, ты понял: неведомое беременно адом! Для этого и расставлены ИСТИНЫ-КРЕПОСТИ… на дорогах ума!
АССИСТЕНТЫ. Вот именно! Крепости! Башни! Бойницы! И зубчики сверху!
АЛЕКСАНДР /встает, произносит точно в бреду/. Какие там «Крепости»? ВЗБИТАЯ ПЫЛЬ застилает глаза! ПЫЛЬ «несется» по ветру, лезет сквозь щели… ПЫЛЬ — игра перевертышей… А под прикрытием ПЫЛИ властвуют кланы безумцев, циников-сопляков… И уже не «согреться» без покрывала обмана. Не уцелеть без «брони» небылиц. Не подняться на ноги… как моей Лизе.
СПАРТАК. Жизнь быстротечна… — зачем подниматься, коль ложиться опять? НАРОД жаждет твердых понятий. Ей богу, он просто взбунтуется, если время от времени ему не пускать в глаза ПЫЛЬ…
АЛЕКСАНДР. Простите… Я не люблю это слово… — НАРОД!
СПАРТАК. Да ну?! Ты способен еще что-то там «не любить»?!
АЛЕКСАНДР. Когда-то звали «народом» прирост поголовья скота… Бог знает, откуда пришел этот нынешний смысл! Есть слова: «соплеменники», «люди», «сограждане», «этнос»… НАРОД — это нечто иное! При слове НАРОД все обязаны млеть от восторга, глядеть свысока на того, кто к нему не причислен по некоему скотскому признаку — скажем, цвету волос, форме носа, ушей и так далее… Если тебе уже просто нечем гордиться… — можешь гордиться НАРОДОМ, которому принадлежишь, то есть — стечением обстоятельств, которое от тебя не зависело и не является ни твоею виной, ни заслугой…
СПАРТАК. «НАРОД» — превосходный манок для безмозглого сброда, можно сказать, чудо-средство… вроде отравы для крыс. Ты заметил, мы приходим к согласию?
АЛЕКСАНДР /раздвинув полы накидки, прячет руки в карманы/. Я бы сейчас закурил…
СПАРТАК /с ехидцей/. А что бы еще ты хотел?
АЛЕКСАНДР. Хочу… жить… Мозг работает четко, точно машина… Мысли так и «стучат»! /Пауза./ Только скоро… О, Бог мой! Наверно, уже… совсем скоро…
СПАРТАК. Тебя «убивают» фальшивые «тайны небытия», в то время, как умереть значит лишь «отключиться» и все… — скинуть бремя!
АЛЕКСАНДР /тихо/. Какое сладкое «бремя»!
СПАРТАК. Ну, вот что: побазарили — хватит! Чего зря тянуть?
АССИСТЕНТЫ. В самом деле, — «чего»? Хватит! Все!
АЛЕКСАНДР. Что вам надо?
СПАРТАК. Верни, для начала… вон ту вещицу!
АЛЕКСАНДР. Какую… простите?
СПАРТАК. Ту самую… что у тебя на носу.
АССИСТЕНТЫ. На сопатке! На шнобеле! На носопырке!
АЛЕКСАНДР /показывает/. Маску!? Вы это имели в виду?
СПАРТАК. Сам отдаешь? Или будем брать силой?
АССИСТЕНТЫ /принимают угрожающие позы/. Ну что, будем брать? Будем брать? Или как?
АЛЕКСАНДР /срывает маску, бросает — к ногам СПАРТАКА/. Получайте… Я в ней уже… задыхаюсь!
СПАРТАК /подбирает маску, прячет — в полость накидки/. Вот и прекрасненько!
АССИСТЕНТЫ. Ладушки! Умница! Паинька мальчик!
СПАРТАК. И пачкаться не придется с тобой… /АЛЕКСАНДР стонет, сжав руками виски./ Что? Жалко эту дерьмовую жизнь?
АЛЕКСАНДР. Жизнь — стечение невероятностей… Кому дано право ее обрывать?
СПАРТАК. Успокойся. Я все беру на себя. /Короткая пауза./ Мы тебе предоставим такую «возможность» уединиться, что и не снилась!
АССИСТЕНТЫ. Инспектор, тебе подфартило! Ты просто везунчик!
СПАРТАК. Помнишь, я говорил о девице — «случайной»… которая всех нас так «подвела»?
АЛЕКСАНДР. Не хочу больше слышать о ней!
СПАРТАК. Между прочим, ОНА… (то есть ОН) был одним из моих ассистентов. /Указывает на помощников./ АЛЕКСАНДР. Был?
СПАРТАК. Не мог же ОН здесь оставаться, когда это всплыло!?
АЛЕКСАНДР. И вы… прогнали его?
СПАРТАК. Разумеется… К чертовой бабушке!
АЛЕКСАНДР. Что вы хотите сказать?