Рассказы
Шрифт:
и если боль твоя стихает
значит, будет новая беда
Барыга живет в четырнадцатиэтажке, стоящей возле парка. Перед подъездом разбит небольшой скверик с лавочками, клумбами и другими атрибутами сытой и ухоженой жизни. Когда я захожу в этот скверик, то картина, которую я вижу, повергает меня в изумление: без малого человек тридцать
Судя по всему барыга существенно расширил свой ассортимент.
Интересно, а они не думают, что кто-нибудь из соседей, какая-нибудь стервозная старушка, выглянет в окно, поразмышляет и наберет на своем допотопном телефоне две цифры, а через пять минут в сквере появятся новые участники представления — люди в погонах.
Хотя вряд ли. Говорят, что Афоня — так зовут барыгу — с ментами вась-вась. Благодаря ему прошли те времена, когда тяжело было с дурью и приходилось обзванивать знакомых, прося их «помочь взять». Афоня продает дурь всем — даже чужакам.
Знакомых никого не вижу, во всяком случае, тех, к кому могу подойти и поздороваться. Прохожу мимо сидящих на лавочке таблеточников, бормочущих куда-то вдаль «…ну где он…?» и присаживаюсь на корточки возле цветочной клумбы. Достаю сигареты и тут же слышу рядом блеющее:
— Братан, не угостишь сигаретой?
Поднимаю голову — передо мной стоит худой парень лет двадцати в темных очках. Некогда красивый спортивный костюм весь в пропалинах, на подбородке и бледных щеках щетина, которую он чешет длинными тонкими пальцами. Героинщик.
Подниматься лень, тяну ему вверх пачку и он просит:
— Братишка, можно парочку взять?
— Ага. — равнодушно разрешаю я и думаю, сколько мне придется еще ждать.
— Братишка… — слышу я в очередной раз и меня это начинает раздражать.
— А?
— А спичек не найдется?
Протягиваю зажигалку, думая про себя, что скорее всего парень не уйдет.
Не уходит. Вместо этого присаживается рядом на корточки и прикуривает сигарету. Возвращает зажигалку и молча курит.
Я тоже молчу; так мы сидим минут пять, пока парень не докуривает сигарету.
— Афоня задерживается. — произносит он и сплевывает под ноги.
— Угу. — бурчу я. Особого настроения разговаривать нет. Сейчас бы вздремнуть немного где-нибудь в теньке…
— Ты Кота знаешь? — спрашивает парень.
— Какого кота? — недоумеваю я.
— Макса Кота. На Социалке живет. Мой лучший друг.
Никак не могу понять, чего этот тип от меня хочет. Вдобавок ко всему начинает болеть голова. Пока несильно, но может быть хуже. Если придется дожидаться
— Не знаю.
— Это здесь, рядом. Через две улицы… — начинает объяснять парень и я его довольно невежливо перебиваю.
— Я знаю, где Социалистическая. Чего ты хочешь?
Его не смущает мой грубый тон, напротив, он подвигается поближе и тихо спрашивает:
— Не займешь сотню? Я через неделю найду тебя и отдам. Или Кот отдаст.
Не успеваю даже покачать головой, не то что ответить — он хватает меня за руку и шепчет:
— Ломает меня. Хреново совсем. А на чек денег нет. Мне бы сейчас вмазаться, а завтра деньги будут. Крайний срок — послезавтра. Сто пудов, я…
— Братан, денег нет. На один пакет еле-еле собрали. Сам пойми, я же тебе общаковые деньги не займу.
Если бы я сказал ему, что деньги нужны на лекарство для больной матери или надо купить еду, потому что дома кушать нечего, он бы продолжал клянчить… и, наверное, он бы выпросил.
Но я сказал, что у меня общак. Это святое. Никто не имеет право покуситься на общак. Парень вздыхает и замолкает, но уйти не спешит.
— Меня Олег зовут. — говорит он и протягивает ладонь.
— Веня. — жму его руку, а сам раздумываю, успею ли я до приезда Афони сходить за пивом.
— Веня… — морщит Олег лоб. — Венеамин, да?
— Ага.
— Видишь, Веня, какая жизнь х. вая? Не успеешь оглянуться, как теряешь всё, что у тебя было. Никогда бы не подумал, что придется просить в долг у незнакомых людей. А он взял и наступил, такой момент. Ты не подумай, я не какой-нибудь опущеный. Просто бывает так, что очень нужны деньги, а их нет. У меня завтра зарплата будет, я товароведом на складе работаю, там нормально платят. Только вот авансы не дают… Попал я в переплет. Предки отдыхать в Грецию уехали, денег оставили, а их не хватило. Представляешь, триста долларов на неделю не хватило, а?
Торопливо говорит — понимает, что его в любую секунду могут прервать. Он к этому привыкший.
— Бывает… — отстраненно говорю я.
— Блин, мне так хреново… Веня, ты на игле не сидел?
— Нет! — даже чересчур резко отвечаю я.
— Тогда ты вряд ли меня поймешь… не знаешь ты, каково это, когда тебя кумарит. То жарко, то холодно, половину всего, что вокруг, просто не замечаешь, в горле комок, мышцы выкручивает… братан, плохо мне…
— Попроси у Афони в долг. — советую я и Олег шепотом кричит мне:
— Да не дает он в долг, понимаешь? Никому не дает! Он даже брату своему не даст! Я у него не первый год тарюсь, знаю, что к чему.
Я и сам знаю, что в долг Афоня не дает. Это не жадность, просто Афоня вполне реально представляет себе, что получится, если он хоть раз кому-то даст в долг товар. Об этом будут знать все и все будут просить дать без денег. Реально ни один крупный (по розничным меркам) барыга не будет связываться с долгами. Покупатели к нему все равно придут. Достанут денег и придут. А где достанут — это проблема не Афони.