Рассказы
Шрифт:
Пафос Павки Корчагина и обаятельная сила штандартенфюрера Штирлица успешно
заброшены на задворки двадцатого века, здоровый дух совкового романтизма давно уж
почил под тяжёлым надгробьем мелких обывательских расчётцев, а тело мальчика
Бананана надёжно упрятано в водах Чёрного моря.
Новые люди сложного виртуально-информационного мира блуждают впотьмах в
неосознанных поисках светлого образа, на который можно было бы опереться в минуты
одинокой бесприютной печали, наступающей каждый раз, когда они остаются одни.
Безусловно, нам всем сейчас нужен этот молодой человек без навязчивых карьерных
амбиций, с нормальной шкалой ценностей, и с полным отсутствием криминального или
бомондного окраса, и, желательно, не имеющего никакого отношения к
правоохранительным органам. Этот персонаж вовсе не должен быть безработным
попрошайкой или безнадёжным люмпеном, скорее даже наоборот. Он может входить в
крепкую среднюю социальную прослойку, где прилично, без истерических метаний на
грани криминала, зарабатывать, любить и ненавидеть, но главное – размышлять о том,
что твориться вокруг, принимать и прогнозировать сложный мир настоящего. Очень
важно, чтобы построение произведения с обрисованным выше образом во главе, имело
своим фундаментом внутреннюю психологическую плоскость эмоций и чувств всех
действующих персонажей, возникающих при взаимоотношениях с внешней средой.
Предвижу вопросы, зачем нужен нашей рыночной культуре новый «идиот», а тем более
«скучные» страницы без диалогов, где будут описаны эти самые переживания? Ведь мир
вокруг качественно изменился, люди меняются с каждой минутой, проведённой у
телевизора или компьютера, а без карьеры и денег, впору действительно сделаться
идиотом, в медицинском смысле этого слова.
Но нужно помнить, что «… в наш век негодяй, опровергающий благородного, всегда
сильнее, ибо имеет вид достоинства, почерпаемого в здравом смысле, а благородный,
походя на идеалиста, имеет вид шута» (Ф.Достоевский), и стараться исправить этот
досадный перекос в миропонимании подрастающего поколения.
Потеряв сегодня в литературных произведениях образ благородного идеалиста, не всегда
руководствующегося здравым смыслом и материальной выгодой, способного на
искренние порывы души, психология читателя, основательно зачерствев, быстро начинает
застывать неким огромным каменным памятником заморской валюте, по которому
стекают капли крови и ещё бог знает чего.
Поэтому именно сейчас необходимо основным направлением развития беллетристики
сделать описание внутреннего мира в целом положительного по своей психологической
конституции типажа, его реакций на нашу, мягко говоря, непростую действительность,
его переживания при столкновении с меркантильностью и холодностью нынешних
отношений между людьми. Эта часть художественного произведения, которая должна
стать основной и по объёму и по смысловой нагрузке, конечно же, предполагает наличие
некоего детективного или другого захватывающего интерес читателя сюжета, идущего
своим чередом. Необходимо привнести в психологию образа здоровую, с точки зрения
вышеописанного критерия нравственной чистоты литературы, мотивацию поступков,
описывая внутренние переживания героев. Конечно, для этого понадобится немалое
мастерство, но здесь как раз и может проявиться естественный отбор, отделяющий
рядовых ремесленников от литературы, сетующих на то, что их не издают, от настоящих
талантов, способных к глубокому анализу и не чурающихся ломать коньюктуру.
Создание подобных персонажей может вывести современного писателя на достойный
уровень восприятия его творений, и продлить угасающий интерес читательской
аудитории к нашей художественной литературе. Конечно, такая задача может
трактоваться как возврат к старому, как попытки повторить приёмы отжившего
классического направления, и это, в действительности, так и есть. Только сеять придётся
на качественно новом и давно непаханом поле.
Чтобы хоть что-то спасти от массового внутреннего окаменения, нашим литераторам
нужно стараться в своём творчестве противопоставлять неограниченные возможности
слова, как инструмента описания любых художественных конструкций, штампованному
видеоряду массовой медиа-культуры, а именно: научиться увлекательно изображать
внутренние миры действующих лиц, делая совершенно невозможным перенести это
действительно изысканное блюдо читателей-гурманов на экраны телевизоров для
всеобщего механического пережёвывания. Проще говоря, писать о том, что никогда
нельзя экранизировать в низкокачественном формате.
И если в современной литературе время от времени появляются подобные персонажи с
глубоким внутренним содержанием, которым свойственно неприятие дурно пахнущих
компромиссов с жизнью, то эти произведения сразу же выгодно выделяются из
нагромождения книг, населённых бесхарактерными разношёрстными роботами с
плоскими художественными физиономиями, большинство из которых запрограммировано
на убийство и добывание денег. Но ощутимой тенденции к выздоровлению, к сожалению,