Рассказы
Шрифт:
Молодой художник восторженно внимал рассказам старика о былых сумасбродствах монмартрской богемы. Его подкупали душевность и участливость бывшего коммерсанта от искусства. Обхождение мсье Леира было проникнуто столь неподдельным дружелюбием, что Чарли вскоре стал жаловаться ему на свои неудачи и делиться с ним честолюбивыми замыслами. Старик был одинок и потому вскоре по-настоящему привязался к молодому художнику. Отойдя от дел, он мог позволить себе в выборе друзей руководствоваться личными симпатиями, однако его огорчало то, что картины его юного друга были явно посредственны.
—
— Хотел бы я заниматься всю жизнь тем же, чем вы. Тогда мне хотя бы не пришлось мучительно ломать голову, откуда взять денег, чтобы заплатить за квартиру. А то как раз срок настал, — сардонически усмехнувшись, отозвался художник.
— В наше время торговля картинами — занятие не для честного человека, — с самым серьезным видом заявил мсье Леир. — То ли дело было в наши времена! Мы были скуповаты, но играли в открытую, не передергивая. А сейчас все делается втихаря, во всем надо искать подвох.
— Жить совершенно не на что, — тянул свое художник. — Завтра я должен уплатить триста франков за квартиру, а у меня нет ни сантима. Даже хлеба не на что купить. Никому не нужны мои картины.
Мсье Леир ничего не ответил и лишь сочувственно взглянул на молодого человека. Чарли же, посмотрев на красиво обрамленный портрет миловидной девушки, стоявший на каминной полке, продолжал:
— Утром пришло письмо от Рози. Ее родители настаивают на том, чтобы она меня бросила. Говорят, бессмысленно надеяться, что я когда-нибудь смогу зарабатывать себе на жизнь.
— А как ваша невеста, послушается родителей?
— Конечно, нет, — без тени сомнения в голосе ответил Чарли. — Она мне верна. Но все это означает, что нам придется ждать, бесконечно ждать. Так и пройдет вся наша молодость. Прямо не знаю, что делать.
Художник глубоко вздохнул и погрузился в невеселые раздумья. Старик сочувственно смотрел на него, потом решился спросить:
— На каких же условиях отец Рози позволит вам на ней жениться?
— Понимаете, у нее на банковском счету пять тысяч фунтов. Ну так вот, отец ее заявил, что не даст согласия на наш брак, пока на моем счету не будет столько же или я не буду иметь двести пятьдесят фунтов годового дохода. И хуже всего то, что я не сомневаюсь: он прав. Мне вовсе не хочется обрекать Рози на бедность и лишения.
— Вы, наверное, знаете, — после некоторой паузы начал мсье Леир, — мой зять торгует антиквариатом в Нью-Йорке. Сам я, уйдя на покой, зарекся больше заниматься картинами, но вы, дорогой мой юный друг, нравитесь мне, так что я хочу вам помочь. Покажите мне ваши работы, я пошлю их моему зятю, Рудольфу; кто знает, может, он и продаст их в Америке.
— О, вы так добры! — вскричал Чарли.
Старик устроился в кресле поудобнее, и молодой художник стал по одной приносить и ставить на мольберт свои работы. Их было не меньше дюжины. Мсье Леир с невозмутимым видом разглядывал каждую. На какое-то время он вновь стал коммерсантом, торговцем произведениями искусства, умеющим не выдавать своих эмоций. По непроницаемому выражению его лица ни один человек не смог бы догадаться о том, каково его мнение о той или иной картине.
— Пожалуй, достаточно, — сказал Чарли, продемонстрировав последнее из своих творений. — Как, по-вашему, заинтересуют мои картины американцев? И даст ли мне это возможность жениться?
— А там что такое? — спросил старик, указывая на стоявшую в углу и повернутую к стене картину, которую Чарли ему не показал.
Художник поднял картину и водрузил на мольберт. Чуть только завидев ее, мсье Леир вздрогнул, и лицо его сразу же перестало выражать равнодушие.
— Ого, Ватто! — вскричал он. — Откуда у вас это полотно? Ну знаете, дорогой мой, рассуждаете тут о своей бедности, а сами прячете картину Ватто! Берусь продать ее за сумму, вдвое превышающую нужную вам, чтобы жениться.
— Взгляните-ка на нее внимательно, — улыбнулся Чарли.
Старик встал, подошел к мольберту и стал буквально буравить взглядом картину. В глазах его засветилось восхищение. На полотне изображена была живописная группа людей на берегу озера. Элегантные, манерные дамы жеманно беседовали с галантными кавалерами в ярких камзолах — быть может, о стихах Расина или о письмах мадам де Севинье. В безмятежной озерной глади отражались плывущие по небу белые облака; красновато-бурые кроны деревьев свидетельствовали о том, что близилась осень. На опушке зеленого еще леса виднелись купы величавых дубов и вязов. Желтые, красные и зеленые тона на картине были выразительными, яркими и сочными.
— Не часто приходилось мне видеть подписные картины Ватто, такие, как эта, — сказал старик.
— Ваши слова для меня очень лестны, — с улыбкой проговорил Чарли. — Ведь это всего лишь копия. Оригинал был собственностью одной старой дамы, с которой я познакомился в Англии. Прошлым летом, которое, кстати, выдалось очень дождливым, я был у нее в гостях и сделал копию с этой картины Ватто. Получилось как будто бы неплохо.
— Ах, это копия? — вскричал старик. — Копия? А где оригинал? Может быть, его согласятся продать?
— Не избавились вы еще от старых привычек, — засмеялся художник. — К сожалению, через месяц после того, как я скопировал эту картину, в доме случился пожар и все внутри сгорело.
Мсье Леир вздохнул и на какое-то время погрузился в раздумье; потом быстро окинул Чарли испытующим взглядом.
— Вы, кажется, сказали, что нуждаетесь в трехстах франках, чтобы заплатить за квартиру, — произнес он. — Так вот, я покупаю эту копию.
— Вот еще! Делать вам нечего! Возьмите ее так. Вы ведь всегда были так добры ко мне и внимательны…
— Неразумный вы мальчик, милейший друг. Пишите-ка расписку, что получили с меня деньги, — сказал старик. С этими словами он вынул из кармана три сотенных купюры и положил их на стол.
Несколько секунд Чарли пребывал в нерешительности, потом вспомнил, что деньги ему нужны позарез. Передернув плечами, он сел за стол и начал было писать расписку. Потом вдруг у него мелькнула тревожная мысль:
— Послушайте, а не задумали ли вы провернуть с этой копией какую-нибудь аферу? Я не стану ее продавать, пока вы не обещаете мне, что не будете пытаться выдать ее за оригинал.