Расстановка

Рольник Константин Борисович

— Да, в лесу тренируюсь еженедельно. — ответил Данилин — Из пневматики, правда. Нельзя терять квалификацию…

Вскоре к собравшимся на складе дружинникам присоединилась жена Ильи — Лариса Риманева: она принесла румяные пирожки в эмалированной кастрюле. Ребята проголодались, на угощение набросились жадно.

Партизаны готовились к смертельному бою с реакционной нечистью. В их душах не было чувства обреченности, надрыва, предвкушения трагедии. Напротив, настроение было приподнятым — бойцы давно все для себя решили. Дружинников согревало чувство братства, общее стремление к борьбе и победе.

— Мы-то

тренируемся — невнятно произнес Илья, жуя горячий пирожок — а вот ты, Алан, свою работу делаешь? Ты ж у нас теоретик… Изучал за этот год теорию партизанской борьбы в городе? Или нет?

Он поглядел на худое лицо Бурнакова: тот производил впечатление прилежного студента.

— О, я проштудировал множество источников — поправив очки, откликнулся Алан, — Пишут, что основные методы — нападения на посты противника, экспроприации банков, рейды на городские объекты, засады, диверсии… Освобождение заключенных из тюрем тоже входит в тактику партизан.

— А наказание негодяев? Я вот читал недавно про похищение одного министра, фашистского преступника. В Алемании дело было, после войны. Он воображал, что останется безнаказанным за преступления. Но его похитили и убили. Правда, это было за рубежом… В Алемании тоже прогрессивная организация есть, вроде нашей. Борется с подонками.

— Удары по негодяям? Ну конечно же. — кивнул Алан — Очевидно, после того как мы раздобудем автомобиль, оружие и деньги, придется нам провести ряд акций возмездия. Есть в городе уроды, которые бесят всю интеллигенцию своими публикациями: расхваливают имперские времена, требуют завинчивания гаек и окормления всех рабославной сивухой. Наказание любого из подобных мерзавцев привлечет к нам симпатии людей думающих. Тут главное — систематически карать подлецов. Регулярно. Тогда к нам студенты, интеллигенция — валом хлынет, ряды начнут расти, и можно будет начать что-то посерьезнее…

Под сводами раздался нежный женский голос:

— Это все хорошо… Вы о другом не забывайте. Раненых нам придется где-то лечить. Друзей нельзя бросать в беде.

Надежда Лакс вошла незамеченной — ее впустила Лариса Риманева, пока партизаны слушали Бурнакова. В группе Надя была хранительницей идеалов. К ней прислушивались, когда речь шла он допустимом и недопустимом, об этике, о разграничении добра и зла. Надежда Лакс морально цементировала группу.

— Нам нужен тайный госпиталь в городе — продолжила Надежда, пригладив русые пряди и поправив костюм — Надеюсь, Союз Повстанцев обеспечит нам и это. Ведь медвежутинцы взяли подписку с врачей: если к ним обратиться раненый, медики обязаны сообщить в полицию. Значит, нам потребуется свой врач.

— Привет, Надя! А я, между прочим, окончил медицинские курсы — Риманев галантно уступил место девушке, но та отказалась присеть на грязную коробку.

— Здравствуй, Илья… — Лакс пожала руку боевому соратнику — Рада видеть! Да, ты мне рассказывал об этих курсах, я помню. Но боюсь, твоих знаний не хватит. Врач должен практиковать постоянно. Иначе потеряет квалификацию…

Бойцы будущей "группы действия" приветствовали Надю. Они с нетерпением ждали от нее новостей.

— Я встретилась с Кинокрутом — произнесла Надежда

Под кличкой "Кинокрут" девушка знала Зернова — он всегда встречался с нею в темных кинозалах или театрах.

— Ну, и? — нетерпеливо произнес Данилин, машинально постукивая пальцем по столешнице.

— Сегодня будет совещание. От нас всех пойдешь ты. Все же у тебя есть опыт боевых действий в горячей точке. А я всего лишь учительница — лукаво улыбнулась Надя — Ты лучше поймешь план операции.

— Хм… Ну да, понятно. — дружески усмехнулся Игорь — Ты учительница, Риманев журналист, его жена адвокат… Прямо какой-то научный симпозиум.

Партизаны рассмеялись: что поделать, если Медвежутин довел интеллигенцию до актов возмездия?

— Ну ладно, не все так страшно — шутливо возразил Данилин — Я вот почтальон, на одних макаронах и картошке сижу. Только на это зарплаты и хватает. А уж кто у нас рабочий, так это Алан.

— И этот рабочий у нас теоретик! — Риманев воздел палец к потолку, требуя внимания — Вот вам доказательство, что социальный статус — чистая формальность. Главное ум и способности.

— Верно. — Алан тяжко вздохнул: — А все же маловато нас для начала борьбы. Одно из двух: или таких пятерок в городе несколько, или нам предстоит постепенно наращивать ряды. В таком случае, каждый из нас станет командиром своей пятерки… Изолированной от остальных.

Бурнаков не знал и не мог знать, что Рэдом намечен второй вариант.

— Война план покажет — задорно откликнулся Данилин — "Союз Повстанцев" организация серьезная. Да что там, почти уверен в успехе.

— Ребята, не преувеличивайте — Бурнаков погрозил пальцем — Вредит нам бездумный оптимизм. Даже если повстанцы обеспечат нас всем необходимым и подключат подпольную прессу — это еще не даст верной военной тактики. Ну да, у тебя есть боевой опыт, но ты же рядовой. Твой опыт — заряжать и стрелять… А мой — собирать жуткие машинки из подручных материалов.

Партизаны вновь рассмеялись.

— Кстати, для этого нужна лаборатория. — отметил Бурнаков. Помолчав, он спросил: — А вот кто из вас, ребятишки, знает тактику партизанской войны в городских условиях?

— Ты! — недоуменно повел головой Риманев — Ты же теоретик, ты изучал ее.

— Глазами дилетанта — вздохнул Алан — Здесь нужен знаете кто? Нужен офицер. Профессионал с опытом городской войны. Участник боевых операций, способный их планировать. Но где найти такого?...

Воин мировой революции-III

 (Предыстория: генерал Харнакин)

Игорь Харнакин, отставной генерал ГРО, стремился поддерживать форму. Тренировался он регулярно, и все же чувствовал приближение старости: кости по утрам ломило от ревматизма, ныла раненая рука. Он подбросил вязанку дров в жарко натопленный камин. "Все проходит" — с неудовольствием подумал Игорь — "Я старею, да и прежнего ГРО больше нет. Медвежутина к власти выдвинули наши вечные конкуренты из РСБ. Войдя в силу, диктатор ликвидировал военную разведку, как угрозу для себя. Наши функции перешли к РСБ. А вот не сидели бы офицеры ГРО как мыши, когда расстреливали парламент — и ничего бы этого не было." Харнакин горько усмехнулся. "Забавно… Память о былой драке ведомств до сих пор влияет на меня… Хоть я давно уж не у дел… ".