Расстояние
Шрифт:
По спине пробегает дрожь. Что это? Паранойя? Пауэлл вновь мысленно возвращается в то время, когда вышел из дома Лейдлоу и прошел к машине. Вот он кладет коробку на крышу машины, достает ключи – вспышка света, вдалеке отъезжает машина…
Пауэлл отчетливо почувствовал, что тогда за ним следили.
Глава 10
Сегодня ему не удается уйти далеко. На улице дождливо и слякотно, ветер продувает
– Пора возвращаться.
На какое-то мгновение человек, кажется, вскипает от злости, словно Йоханссон посмел нарушить важные правила, но смотрит на плитку и смягчается. Обратно они возвращаются вместе, не сказав друг другу ни слова, просто идут, опустив голову и глядя в землю.
Йоханссон уже входит в клинику и кладет руку на дверь, чтобы войти в кухню, как слышит знакомые звуки.
Крик. Сначала одно слово, затем, после паузы, недлинная фраза, стон. И после тихий, протяжный плач.
Он снимает ботинки и осторожно, чтобы не скрипнули доски, поднимается на второй этаж. Фраза слышна отчетливее. Четыре слова.
Он берется за ручку и открывает дверь.
– Нет, – произносит она на этот раз с мольбой в голосе.
Свет не горит, в комнате почти совсем темно.
По полу разбросана одежда. На матрасе у стены шевелится и поднимается фигура.
Кейт поворачивает голову налево, потом направо.
– Надо добраться до телефона, – произносит она не вполне внятно. – Нет, не туда. – Глаза полуприкрыты, словно она еще не проснулась. – Надо добраться до телефона. – Фраза из четырех слов, которую он слышал раньше, он узнал ее по мелодике звучания. И еще одно слово, которое ему не удалось разобрать, оно застревало у нее в горле, будто душило. Что-то похожее на «дракон». – Раз-два-три-четыре-пять-шесть-семь-восемь.
– Кейт.
– Он через минуту умрет. Через минуту. – Затем невнятный шепот.
Кейт вздрагивает и моргает. Смотрит на него и прижимается к стене, подтянув одеяло к груди. Йоханссон делает еще шаг. Кейт шевелится, что-то ищет в постели, потом вытягивает руку с блеснувшим стальным лезвием. Он отступает назад.
– Я умею с ним обращаться, – говорит она, и по ее лицу ясно, что она сейчас способна на все. Райан Джексон, убийца, отправивший на тот свет двух человек, делает шаг назад к двери.
– Это был сон, – говорит он. – Все закончилось.
Кейт смотрит на него, сжимая в побелевшей руке скальпель, тяжело дышит, в глазах плещется безумие.
– Ты кричала, – продолжает он. – Но вижу, с тобой все в порядке. Я пойду, если ты хочешь, чтобы я ушел.
На несколько мгновений она перестает дышать, опускает руку и смотрит на нее, словно не понимая, как к ней попал этот предмет.
Йоханссон идет на кухню и приносит стакан воды.
Кейт натягивает старый синий свитер поверх футболки, и, когда он входит, вытирает рукавом лицо. Сквозь
Йоханссон протягивает ей стакан и делает шаг назад. Она пьет маленькими глотками, кутаясь в одеяло, и косится на темное окно. Горсти мокрого снега с шумом бьются в него, как мелкие камешки.
– Ты звала кого-то во сне, – произносит он.
– Что я говорила?
– Считала. Хотела позвонить. Бормотала что-то про дракона.
Она молчит несколько секунд.
– Я в комнате. Из окна видны ворота. На них дракон.
– И в этой комнате что-то произошло?
Кейт кивает, потирая ладони, словно они замерзли.
– Я все время возвращаюсь туда. – Она поднимает на него глаза. – А тебе что снится?
Карла. Крыша. Человек у стола. Дом на ферме. Крик Канлиффа.
– Всякая ерунда.
– Одно и то же?
– По-разному.
– Хорошее или плохое?
– Всякое.
Внезапно Кейт отчетливо произносит:
– Расскажи мне хороший сон.
Лучший сон – Карла, ее темные волосы рассыпаются по его плечу – это первое, что приходит в голову. Но им он не может поделиться. Может, вторым?
– Ночь. Я бегу по крышам.
– И что это означает? – Он не оправдал ее надежды.
Несколько мгновений они оба молчат, не шелохнувшись.
– Его звали Дэниел. Фамилию я никогда не знала. Он был твоим ровесником, может, моложе. Темноволосый. Это было несложно. Он уже был… – подбирает слово, – недееспособным. Обе ноги сломаны. Левую сломал, видимо, когда пытался убежать, вторую… потом. Он был обездвижен, крови совсем мало. Я думала, все пройдет быстро, но он стал сопротивляться. Несмотря на все травмы. Он боролся. Пришлось… потратить немало времени.
Кейт опускает глаза и натягивает рукава на кулаки. Она замолкает, но не отпускает его.
– Зачем ты это сделала?
Она опять поднимает голову, и Йоханссон замечает в глазах вспыхнувший свет во мраке бездны.
– Потому что могла.
– Он напал на тебя? Поэтому ты так поступила?
– Хм, он ничего мне не сделал. Я его впервые видела.
– Но что-то же заставило тебя…
Внезапно из ее груди вырывается смех – гортанный, хриплый, резкий, как пощечина.
– Никто и ничто меня не заставляло. В этом-то и дело. Меня никто не заставлял. Я могла развернуться и уйти или сделать все правильно, как была обязана, по крайней мере, у меня была возможность просто ничего, ничего не делать. Но я осталась. Я осталась на четыре дня. И я его убила.
Кейт поворачивается к окну, хотя сквозь мглу все равно ничего не разглядеть.
– Теперь тебе лучше уйти, – почти шепотом говорит она.
Он спускается вниз, но не идет в свою комнату. Вместо этого он садится на ступеньку на первом этаже и слушает. Проходит полчаса, час, а шаги над головой все не прекращаются.
Внезапно открывается дверь комнаты и выходит Винни.
– Ты что тут делаешь? – шепчет он и задирает голову. На его лице появляется беспокойство.