Расстояние
Шрифт:
Джимми выпрямляется, извлекая небольшой предмет. Фотография. Поспешно убрав ее в карман, он переводит взгляд на Йоханссона и через пару секунд расплывается в улыбке – в ней радость и надежда, улыбка маленького ребенка. Потом он, вероятно, что-то вспоминает, прижимает здоровую руку к плечу, и улыбка сползает с лица.
Его без слов пропускают на территорию лагеря. Открыв дверь, Джимми проходит в комнату для ожидания, вот он, знакомый укол напряжения.
Йоханссон останавливается, прислушиваясь к тишине. Кейт будет ждать его в клинике. Внезапно на него наваливается усталость, непереносимая
Он заходит в кабинет, и выхватывает глазами из всей обстановки стул. Он пуст.
Тревога с силой ударяет в ему грудь.
Череп едва не лопается от боли. Во рту вкус крови. Над ухом резкий звук – кто-то отрывает от рулона кусок липкой ленты.
– Закройте дверь, – говорит человек голосом Брайса, и следом раздается смешок, отрывистый и злобный. Ножа, кажется, ни у кого нет.
Йоханссон открывает глаза. Связанного лентой по рукам и ногам, его усаживают на стул. Он не может пошевелиться.
Должно быть, Йоханссон пытался издать какой-то звук, потому что к нему склоняется Брайс и прижимает палец к губам:
– Ш-ш-ш…
– Заткнуть его? – раздается вопрос с другой стороны, но Брайс лишь улыбается и говорит Йоханссону: – Нет необходимости. Ведь так?
Сотрудничество. Брайс предлагает сотрудничество. Йоханс сон качает головой. Изо рта стекает струйка крови, сломанные зубы впиваются в щеку.
Брайс недовольно морщится:
– Гадость.
Йоханссон с трудом глотает. Нет, это еще не начало. Ему нужна публика. Кийан. Кейт. Однако страх заполняет его целиком. В этой комнате наверняка немало ножей.
Брайс все еще крутится рядом, приседая и вглядываясь в его лицо. Глаза у него ясные и чистые.
– Выглядишь усталым, Райан, – ведь тебя так зовут, верно? Ты совершаешь ошибку, и знаешь это. – Он замолкает, но вскоре продолжает: – Хочешь, я скажу тебе, что думаю? Да, Райан?
Йоханссон кивает, и Брайс довольно улыбается. Вот и молодец.
– Ты не отнесся к этому месту со всей серьезностью. Я прав? Ты много гулял, все видел, так? Решил, что попасть сюда очень просто, – вошел, подобрался к Кийану, устроился как дома… – Брайс склоняется ближе. – Ты плохо изучил это место.
Он резко взмахивает рукой, Йоханссон подается назад, готовясь к удару, но Брайс его не касается. Он поднимается и начинает ходить по кабинету взад-вперед. Останавливаясь у шкафов, он открывает дверцы, разглядывает медикаменты, некоторые берет в руку и кладет обратно. Йоханссон следит за ним глазами, но пошевелиться не может: мышцы шеи горят огнем.
Через несколько минут Брайс поворачивается к нему.
– Я смотрел, как ты таскал мешки с трупами, и знаешь, что подумал? – Он берет пузырек с бесцветной жидкостью, вертит и ставит на место. – Это пустая трата времени. Бесполезно так жить дальше. Это не то, что ты хочешь. Ты уйдешь отсюда живым, но… другим. – Брайс кивает, словно подтверждая свои мысли. – Да, это место тебя изменит. Изменит всю твою жизнь. – Он подходит ближе и кладет руку на плечо Йоханссона. – Согласен, что людей пугают перемены? – Брайс похлопывает его по плечу и идет дальше. Повернувшись к Йоханссону, он вопросительно на него смотрит. – Что больше всего тебя пугает? Мысли о смерти? Ты веришь, что
Йоханссон кивает. Что же сейчас будет?
Брайс наклоняется ближе, он чувствует его дыхание.
– Место изменит тебя. Оставит свою отметину.
Брайс хватает Йоханссона за шею и заставляет наклониться, затем задирает рубашку, сдвигает бинты и вонзает палец в перчатке в рану. Кажется, Йоханссон сейчас ослепнет от боли, задыхаясь, он хватает ртом воздух.
– Видишь, – шепчет Брайс, – стоит только начать резать, а дальше все идет легко.
Палец погружается в плоть, боль обжигает все тело. Йоханс сон сжимает зубы и закрывает глаза, перед глазами мелькают вспышки света.
– Я могу тебя прикончить. Прямо сейчас. – Брайс смеется тихо и нежно. – Нам лишь нужно время.
Неожиданно Брайс рывком тянет его к себе. Йоханссон ударяется о спинку стула. Брайс обхватывает руками его шею и сжимает. Дышать становится невозможно.
– Это только начало, – шепчет на ухо Брайс.
Перед глазами мелькает лезвие, но Йоханссон не ощущает боль от пореза. Перед ним стоит Кейт и перерезает ленту на руках. Свободна левая рука, нога. Она поднимает голову, и он видит, что лицо ее белое, бескровное, как маска.
– Не двигайся, – говорит Кейт.
Его пронзает боль в спине, перед глазами все затягивает туманом, во рту появляется вкус крови.
– Ты полагал, что без свидетелей Брайс ничего не сделает, ты слишком в это поверил. Надо было предвидеть и такое.
Кейт освобождает его правую руку и ногу. Йоханссон делает глубокий вдох и пытается встать. В голове поднимается шум.
– Я сказала, не шевелись. – Губы ее плотно сжаты. – Что он сделал?
– Рана на спине, – бормочет Йоханссон и опускает голову.
Она задирает рубашку и несколько секунд молчит, не касаясь раны.
– А что с головой?
– С головой нормально.
– Черт, он же тебя ударил. Ты потерял сознание.
Кейт проверяет зрачки и осматривает голову.
– Снимай рубашку и ложись, – командует она.
Он встает, и изображение комнаты перед глазами уезжает в сторону, приходится постоять несколько секунд, держась за стул.
Йоханссон стягивает рубашку и ложится на кушетку, отвернув голову к стене, и вскоре ощущает уверенные прикосновения ее холодных пальцев.
– Надо было сразу зашить, – произносит Кейт, но не предупреждает, что будет больно.
Она молча работает, и Йоханссон закрывает глаза, ожидая боли.
– Насколько это важно? – спрашивает Кейт. – Насколько тебе важно остаться здесь?
Он молчит.
– Сначала Брайс напал на тебя на улице и действовал быстро, – продолжает она, – потом пришел в клинику и уже не спешил. Что дальше?
Я могу тебя прикончить. Прямо сейчас.
– Брайс обязательно вернется. В следующий раз будет хуже.