Рассвет на закате
Шрифт:
Элинор засмеялась:
— Вы нравитесь Вильме.
— Очарование сицилийца. — Тони повернулся к официантке с прической конский хвост и в шапочке с кроличьими ушами: — А вам я нравлюсь?
— Нет, — ответила она спокойно. — Я уже обязана одним ребенком сицилийскому очарованию и не нуждаюсь во втором. Но я могу познакомить вас с моей рыжеволосой подругой.
— Не стоит. Лучше подайте нам завтрак и налейте кофе.
Официантка, наливая кофе, улыбнулась Элинор:
— Рада видеть вас снова, Элли. Досталось вам?
— Бывает.
— А
И Элинор поймала себя на том, что отвечает осторожно, выставляя Джилл в самом невыгодном свете и не жалея ее, зато изо всех сил выгораживая себя. Элинор определенно не собиралась рассказывать, какое блистательное существо — эта Джилл Бонфорд, он и так достаточно скоро оценит ее. И вряд ли нужно говорить Тони, что ее неприязнь к жене Бонфорда возникла не просто из-за ее появления с претензиями на наследство. Она не может сказать Тони, как отвратительно Джилл поступила со своим мужем. Может быть, когда-нибудь и настанет время, чтобы посвятить Тони Мондейна в эту проблему, но сейчас оно еще не наступило.
Сейчас все внимание нужно направить только на то, что Джилл хочет продать магазин, а Тони купить его.
Но у нее перед глазами продолжало стоять лицо Бентона Бонфорда, с неприязнью говорившего о Тони. Она думала о нем по пути в офис Питера Вильсона и тут почувствовала, что в ее желудке образовался болезненный ком.
Проклятье! Только изжоги ей не хватало.
Когда они вылезали из старенького «шевроле», Элинор торопливо порылась в сумочке, надеясь найти там щелочные таблетки, но ничего не обнаружила и глубоко вздохнула. Тони распахнул перед ней дверь, желая Питеру доброго утра. Ей оставалось только терпеть.
Питер Вильсон с беспомощным видом усадил их в офисе.
— Мне очень жаль, — сказал он, глядя на них поверх прибранного письменного стола. — Мне чертовски жаль, что все так обернулось. Но Джулия не оставила указаний, и Мэтт не оставил указаний, и Бонфорд не оставил указаний. Следовательно: миссис Бонфорд — наследница. Единственная наследница, насколько я могу удостовериться. — Он вздохнул, посмотрел в окно на капли воды, падающие с покрытых льдом карнизов, а затем на Элинор, которая сидела очень прямо и неподвижно на своем стуле. — И миссис Бонфорд очень прямолинейная женщина. Все очень просто, хоть и следует признать, что сама она — человек далеко не простой. Возможно, самое правильное слово — прямой человек.
— Что значит прямой? — это уже сказал Тони, который вальяжно развалился на своем стуле, его седоватые волосы отливали серебром под лучом солнца.
Питер, который на мгновение отвлекся, пожелав, чтобы он тоже мог, при его доходах, получаемых в маленьком городке, позволить себе покупать рубашки по шестьдесят долларов и платиновые цепочки, поспешно вернулся к делам.
— Быстрая продажа, — сказал он. — На основе наличных. У нее также имеются и другие грандиозные планы. Ей не нравятся маленькие городки, и я подозреваю, что жизнь на ферме ей пришлась не по вкусу.
— А что ей по вкусу?
Тони задал этот вопрос, стараясь скрыть под наигранным юмором его важность. Ему нужно было справиться с этой бабой, и побыстрее.
Питер широко улыбнулся.
— Город, — ответил он, — и чем больше, тем лучше. Где стоит повернуть кран, и потечет вода, и где продаются кольца от Картье, и где нет свиных рыл.
Тони тоже широко улыбнулся в ответ.
— С этим трудно спорить, — затем внезапно помрачнел: — Она назвала свою цену?
Питер пошелестел бумагами:
— К счастью, Джулия произвела в прошлом году переоценку собственности из-за налогов. Помните, Элинор? Миссис Бонфорд не будет возражать против установленных цен, и нам не нужно обращаться к оценщикам, если только этого не потребует покупатель. Но она настаивает на том, чтобы ей выплатили наличные, и в этом-то и состоит проблема. Я обзвонил несколько антикваров прошлым вечером. Я связался с Торвальдом…
— Это в Канзас Сити.
Сердце Элинор екнуло. Она могла бы сговориться с Мейсоном Торвальдом.
Но тут Питер покачал головой и потер свой безупречно выбритый подбородок:
— Ничего не вышло. То же самое мне сказали и у Свенсона в Спрингфилде. И у Джона Джиаметти. Джон говорит, что это его не интересует.
Тони сказал:
— Можно сказать, что Джон сейчас связан по рукам и ногам.
Элинор не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы поинтересоваться, откуда у него такие сведения. Она ощущала себя совершенно больной от разочарования. Как бы было хорошо, если бы Джон Джиаметти купил магазин. Ей бы даже не пришлось переезжать. Она могла бы остаться здесь и работать на него.
Элинор глубоко вздохнула, стараясь справиться с недомоганием. Оба мужчины взглянули на нее в недоумении. Питер спросил:
— Элинор, вы в порядке?
Она кивнула. Ей почему-то казалось неудобным спросить, нет ли у них при себе щелочных таблеток.
Тони перевел свой проницательный взгляд на Питера:
— Значит, она настаивает на оплате наличными. Можем ли мы повлиять на то, чтобы она изменила мнение?
Питер пожал плечами.
— Мне это не удалось, — сказал он. — Может быть, у вас получится успешнее. — Он облокотился на полированную крышку стола, сцепив пальцы. — Вы хотите купить?
Тони мягко ответил:
— Я всегда выступал в роли покупателя. И все, что мне нужно, так это продавец. С мистером Бонфордом нам не удалось договориться. И я надеюсь, что с миссис Бонфорд мне повезет больше.
Питер опять пожал плечами.
— Попытайтесь, — сказал он. — Я предпочел бы и думаю, что Элинор тоже, иметь дело с вами, а не с Марвином Коулсом или с Торвальдом. — Питер посмотрел на Элинор. Что ей оставалось, как не кивнуть? Он продолжал: — Конечно, остается еще дом. Но нет срочной необходимости освобождать его немедленно. Спрос на дома в викторианском стиле невелик, а вообще, дом в хорошем состоянии, не так ли, Элинор?