Рассвет на закате

Иток Марджори

— Джилл не имеет надо мной власти. А Тони может повлиять на тебя?

Элинор задумалась:

— Нет, не теперь. Если бы он купил магазин, тогда да. А еще он… он был очень добр. У меня были некоторые сложности… с медицинскими счетами. И он предложил мне их оплатить.

— И предложил тебе выйти за него замуж?

Вот оно.

Она попыталась ответить честно:

— Ну… некоторым образом.

Бентон опять взревел:

— Как можно сделать предложение женщине «некоторым образом»?

— Просто. Послушай.

— Да, мадам.

— Он не

хотел надевать кольцо мне на палец. Он не хотел, чтобы Джилл видела. Или, может быть, кто-нибудь еще. И я не надевала его, вообще не надевала до тех пор… до сегодняшней ночи. По… по одной причине. Я думаю, — проговорила она торопливо, — что все это связано с Пикассо. Вспоминая прошлое, я многое поняла. Тони был, — теперь она прекрасно понимала, — напуган. И, держу пари, что кто-то еще в его магазине тоже. И он всеми силами старался избежать скандала.

Бентона это не слишком волновало, и он пожал плечами.

— Какая разница? Ты собираешься одеваться? Или мне помочь?

— Нет, — сказала Элинор и покраснела.

Бентон встал, прошелся по комнате, засунув руки глубоко в карманы, скрипя половицами и что-то насвистывая с отсутствующим видом.

— Элинор…

— Да?

— Если я расскажу тебе то, что мне самому кажется смешным, ты тоже будешь смеяться?

— Это что, тест на характер? — Голос Элинор звучал приглушенно; он доносился из пучины свитера.

— Может быть.

— Ну, попробуй.

— Когда я бродил ночью по снегу, то меня занесло в дом тети Джулии. И я обнаружил там Джилл в постели с Мондейном.

— Теперь я должна смеяться?

— Пока нет. Они увидели меня. Джилл закричала от страха. Думаю, она решила, что я привидение. Теперь можешь смеяться.

Элинор натягивала брюки и ни о чем не думала. Она послушно издала:

— Ха, ха.

Тут она взглянула на него, потому что Бентон стоял на пороге. И выражение его лица было угрюмым.

— Так вот почему ты здесь? — спросил он.

Она сделала широкий шаг и присела на краю койки, чтобы обуться.

— Нет, но я знала.

— Ты знала…

Он осекся и сжал кулаки.

Элинор торопливо сказала:

— Но мне плевать. Вот что важно. Тони собирался купить у Джилл магазин. И если он хотел таким образом добиться желаемого — то на здоровье. С Джилл я не смогла бы ужиться. Так что лучше было бы попытаться ужиться с Тони.

Его лицо все еще было напряжено.

— Предполагаю, что мне не следует интересоваться, каким образом ты планировала с ним ужиться.

— Ты осел! — сказала Элинор. — Отцепись! Я говорю о магазине. Ты же видел, что хотела сделать Джилл, а у меня не было шанса получить работу где-нибудь еще, к тому же я должна была позаботиться о Бене. Его пенсия просто мизерная. И если бы Тони уволил его, он наверняка оказался бы в доме для престарелых или где-нибудь еще. — При звуке ее гневного голоса появился Чарли, который положил ей на колено свою лохматую голову, предварительно обнюхав его. Она обняла его и заставила себя успокоиться. — Бент, — сказала она, — ты даже не представляешь себе, что здесь

творилось. Пожалуйста, дай мне передохнуть. Я внезапно обнаружила, что мне негде жить, что доходы мои нестабильны, да еще навалились долги за лечение Бобби. И я справлялась со всем этим, как могла.

Бентон Бонфорд глубоко вздохнул и провел рукой по густым седым волосам.

— Да, — сказал он, и она поняла по тону его голоса, что он еще не до конца разобрался в ситуации, но спорить больше не намерен. Черт возьми всех этих мужчин! Он вздохнул и сказал: — Я перестраховался. Иначе этого бы не случилось. Ничего бы не случилось.

Она сказала:

— Да нет же. Правда. От тебя ничего не зависело. Все дело в том, что я слишком полагалась на других, позволяла им управлять моей жизнью. И единственный, кому следует выучить урок, — я. Ведь это моя жизнь. Следовательно, от меня она и зависит.

— Но что за великолепный выход — выйти замуж за Мондейна! — холодно заметил Бентон. Он кивнул своей массивной головой в сторону кольца, блестевшего радужным светом, когда она трепала Чарли по голове.

— Но я же не сказала, что выйду за него. Он вручил его мне и сказал, чтобы я не показывала его Джилл, а позже мы все обсудим. И до этой ночи я вообще его не надевала. Но, черт возьми, если бы ты знал, как я тогда тосковала и как старалась выкинуть тебя из головы! — Их глаза встретились. И помимо ее воли Элинор почувствовала слезы. Она встала, подошла к нему и обеими руками прикоснулась к его нахмуренному лицу. — Бентон, — сказала она. — Когда я узнала, что ты умер, я сама умерла. Через год или через два года — я не знаю, что бы я сделала. Но раны не зажили бы, Бент. — Она встала на цыпочки и потянулась к нему. — Полечи меня немного…

Глава 26

Режущий ухо скрип открываемой двери в рабочей комнате, с трудом поддававшейся из-за налипшего снега, едва ли обрадовал их. Особенно когда прозвучал визгливый голос:

— Господи, я же говорила тебе, это он, он жив, о проклятье, Бентон, зачем ты вернулся, ты же все испортил!

Рядом с пораженной Джилл Бонфорд стоял Тони с каменным лицом, он прятал уши в поднятый воротник своего тяжелого пальто и казался не таким испуганным, как Джилл, при виде Бентона Бонфорда собственной персоной. Когда Джилл так резко, что полы ее кожаного пальто взметнулись, повернулась к Энтони Мондейну и спрятала голову у него на плече, он автоматически обнял ее и резко сказал:

— Заткнись, Джилл, держи себя в руках! — В его темных глазах на застывшем лице горел красный огонек — тот самый опасный взгляд, с которым Элинор уже сталкивалась раньше. Почти бессознательно, увидев его, она придвинулась поближе к Бентону. Ее движение невозможно было истолковать неправильно.

Тони истолковал его правильно. Он сказал натянутым, звенящим голосом:

— Бонфорд, похоже, сведения о вашей смерти оказались слегка преувеличенными.

— Да.

Элинор почувствовала, как Бентон напрягся. Но он не пошевелился, и его лицо осталось невозмутимым.