Рассвет над океаном
Шрифт:
— Ну как, что-нибудь узнал? — спрашивает она, едва меня увидев.
— Немного. Где мы с тобой находимся, по-прежнему непонятно. Гулять можно, у озера и по лесу. Приближаться к домику охраны — нельзя, я видел его издали. Вертолётной площадки не видел. Как только покидаешь «разрешённую зону», тебя щёлкают по носу… то есть по ноге — наши суперсовременные кандалы бьются током. Познакомился с охранниками. Очень немногословные парни и очень серьёзные. «Папа» на них не поскупился!
— Очень немногословные и очень серьёзные, — вздохнув, кивает Мия.
— А у тебя как дела? Нашла себе что-нибудь подходящее?
— Кое-что нашла. Всё чудовищно старомодное и не подходит мне по росту, но лучше уж ходить в таком, чем в тюремной робе!
— Не подходит по росту? Кажется, вон там, сбоку, висят платья для высокой женщины.
— Для высокой беременной женщины, — уточняет Мия. — И знаешь что, Джарод? Мне кажется, я их уже видела!
— Дежа вю?
— Не знаю. Но мне всё в них знакомо! Цвета, фасоны, отделка… Я знаю, где там неровные строчки. Где в нагрудном кармашке лежит носовой платок. А у этого платья, — она показывает на клетчатую груду у себя на коленях, — не хватает двух пуговиц. Я вспомнила, понимаешь? Сначала вспомнила, а потом взяла его и убедилась!
Моё сердце начинает биться чаще. Жду продолжения — чувствую, что оно будет.
— Джарод, — произносит Мия чуть слышно, — ты решишь, что я сумасшедшая, если я скажу, что это платья моей мамы?
48. Мисс Паркер. День 8-й, поздний вечер
Сумасшедшей он меня не счёл.
— Почему бы и нет? — произнёс он серьёзно. — Кэтрин жила где-то в те месяцы, которые прошли между её инсценированной смертью в лифте и…
— И смертью настоящей, — я стиснула зубы. — Думаешь, она жила здесь?
— Она вполне могла провести в этом доме несколько месяцев, когда была беременна Итеном. Самое подходящее место для…
— Живого инкубатора, да?
— Я хотел выразиться мягче, — вздохнул он, опускаясь передо мной на корточки. — Но ты права. Обособленность, секретность, чистый воздух… Нас ведь с тобой тоже отправили сюда неслучайно!
— Хорошо, предположим, она жила тут какое-то время. Но откуда я знаю, какие платья она носила? Меня что, к ней привозили? Или я видела её в этих платьях в каком-то другом месте? А потом мне, как тебе, стёрли память?!
От мысли, что я могла встречаться с мамой после её «смерти» и забыть о встрече, мне стало дурно.
— Или я видела только сами платья? — пробормотала я, отгоняя дурноту. — И они вовсе не её?
— Похоже, Мия, твоему сердцу я доверяю больше, чем ты сама, — покачал головой Джарод. — Думаю, это платья Кэтрин Паркер. А где ты их видела… попробуем разобраться. Сейчас ты отдохнёшь, а потом мы обследуем дом, посмотрим, найдёшь ли ты в нём ещё что-нибудь знакомое.
Весь вечер мы занимались обследованием.
— На чердак не полезем, — сказал Джарод, — я уже там был, пыли по колено, заросли паутины, и ничего больше.
— А подвал?
— Настоящего подвала здесь нет, есть винный погреб. Тоже пустой.
Обжитая нами часть дома ничем меня не удивила. Кресла, диван и стулья, на которых почти не сидели. Ковры, по которым почти не ходили. Плита, на которой почти не готовили. Безнадёжно чужие, ни во сне, ни наяву не виденные мною прежде вещи. Сердце не ёкало. Ни за что не цеплялся глаз.
Но стоило нам перейти в другое крыло, и начались сюрпризы. Вот столовая. Как я узнала, что вся посуда стоит на нижних полках буфета? И что тарелок с позолоченной каймой было пять, а осталось три? Вот одна из спален. Под одеялом в изножье — подушка-валик. Как я узнала, что она обтянута шершавым тёмно-синим шёлком? Вот кабинет. Пресс-папье на письменном столе — фигурка охотничьей собаки. Как я узнала, что у собаки отколото ухо?
— Не понимаю, — сказала я после очередной находки. — Допустим, я здесь была. Видела маму беременной. Видела эти комнаты. Но откуда мне известно столько подробностей? Я что, сидела за этим столом? Спала в той постели, положив под ноги подушку? Ела из тех тарелок и сама две разбила?
Джарод осматривал оружейный сейф, обнаруженный там же, в кабинете. Обернулся ко мне и сказал с усмешкой:
— А что такого? Как-то же ты должна была спать и есть!
Какая странная была у него усмешка!
— Джарод! Не морочь мне голову! Если ты что-то…
Он тут же перестал усмехаться.
— Я ничего не знаю, Мия. Иначе я бы обязательно с тобой поделился.
Его внимание вновь обратилось к сейфу.
— Вряд ли там забыли что-нибудь ценное, но нужно туда всё-таки заглянуть. Мне бы хоть скрепку…
Руки мои сами собой открыли верхний ящик стола и нащупали коробку со скрепками. Я чуть не уронила её, когда поняла, что сделала это автоматически. Не сходи с ума, Мия. Подумаешь, скрепки! Их всегда держат в верхнем ящике стола. Подумаешь, собака с отколотым ухом! Шёлковая подушка, три тарелки с позолоченной каймой…
— Слушай, а может, мне всё-таки мерещится? — голос мне не подчинялся. — Может, всё это ерунда, случайные совпадения?
Джарод не ответил — колдовал над замком. Вскоре замок щёлкнул, открываясь. Заскрипела дверца. Внутри, конечно, было пусто.
— Чего и следовало ожидать, — беспечно сказал мой взломщик, поднимаясь. — Осталась ещё гостиная, пойдём туда! — и добавил, посмотрев на меня с укоризной: — Нет, Мия, то, что ты чувствуешь — не ерунда и не совпадения! Прекрати в себе сомневаться.
Кожаная мебель под слоем пушистой пыли. Часы с замершим маятником. Небольшой кабинетный рояль. Я заранее знала, как выглядит гостиная — знание уже меня не удивляло. Джарод осматривался тут с особенным интересом.
— О! Вот что точно нам пригодится! — он указал на радиолу, которую я не сразу заметила за роялем, и на громоздкий ламповый телевизор в простенке между окнами.
— Хочешь поймать местную трансляцию, чтобы узнать, где мы находимся?
— Было бы отлично, но вряд ли получится. В такой глуши нужна хорошая антенна, которой нам, разумеется, не оставили.