Рассвет над океаном
Шрифт:
— Переносим вылет на вечер.
Вечерний интервал — с шести до восьми. Проклятье, как долго ещё ждать!
Два часа дня.
— Вертолёта нет!
Четыре.
— Вертолёта нет!
Пять.
— Вертолёта нет!
— Да что с ним случилось? Может, он разбился уже ко всем чертям?!
— Лесничие так не считают. Твердят, всё с ним в порядке, прилетит. Раздолбаи!
Шесть.
— Нет его всё ещё! Нет! Что нам делать?
— Пусть продолжают ждать, — глухо говорит Джарод. — Я написал Эду, что мы будем выдвигаться, когда услышим звук «вертушки». Только в том случае, если услышим. Будет тихо — останемся на месте.
Мне больно смотреть на него. Он словно постарел за эти полдня.
Восемь. Дежурство Эда Янсона окончено.
— Он прилетел! Ты меня слышишь? Он прилетел!!!
Ещё бы я не слышала тебя, братишка. Ты же сейчас чуть не прыгаешь от восторга. Я бы тоже, наверное, прыгала. Но завтра — воскресенье…
Джарод тут же подбирается и выпрямляет спину.
— Прилетел? Прекрасно. Скажи им, действуем по прежнему плану. Завтра Янсон будет за монитором с четырёх до шести вечера. Значит, им следует появиться здесь около пяти, плюс-минус полчаса.
— Завтра?! Но мы же… Но за нами… Мы не успеем!..
Я как пьяная, язык меня не слушается, перед глазами всё плывёт.
— Успеем, Мия! Всё мы успеем. У тебя просто сдали нервы.
Молча сгребает меня в охапку, относит в спальню. Так же молча переодевает в ночную сорочку.
— Джарод! Письмо!
— Не беспокойся, мы его не забудем.
Выходит и вскоре возвращается с полным шприцем.
— Что это?
Он уже несколько дней не ставил мне уколов.
— Глюкоза.
Наврал. Через минуту я засыпаю и сплю, как убитая всю ночь.
Сегодня очень тихий пасмурный день, вершины гор теряются в низких облаках. Мною владеет странная апатия. Может, продолжает действовать вчерашний укол. А может, до дна исчерпался ресурс напряжения и страха — мне просто нечем больше бояться. Снова переодеваюсь и даже немного ем. Вслед за Джародом иду в гостиную, к часам. На них двадцать минут первого. Четыре часа ожидания. Четыре часа, за которые может случиться что угодно. Похоже, мне уже без разницы.
У Итена и майора Чарльза всё в порядке. Вертолёт исправен, бак у него полный. Они тоже ждут. Но ждут всего лишь назначенного времени, а не финальных титров, как я.
— Поиграй для меня, — просит Джарод.
— Не могу. Извини.
Он опускается в кресло и усаживает меня к себе на колени. Я обнимаю его за шею, прижимаюсь щекой к его волосам, чувствую его тепло, вдыхаю его запах. А вдруг я больше никогда этого не сделаю?
— Моя хорошая, прощаться со мной становится твоей дурной привычкой! — он, как обычно, читает мои мысли. — Даже не думай. У нас с тобой всё только начинается!
Час. Два. Три. Половина четвёртого. Ни один шорох не нарушает тишину, даже птиц сегодня не слышно.
— Они должны уже вылететь, — говорит Джарод.
— Летим! — радостно сообщает Итен.
Последние пятьдесят минут кажутся мне бесконечными, а рокот подлетающего вертолёта — самым прекрасным звуком на земле.
— Вперёд, Мия! Теперь наша очередь!
63. Джарод. 12 мая, воскресенье, вечер
Семнадцать часов двадцать две минуты.
Чудовищное напряжение вчерашнего дня позади.
Позади бессонная ночь, когда я бродил от окна к окну, прислушиваясь к каждому шороху. Принять такое же снотворное, какое против своей воли получила от меня Мия, я не решился. Прости, милая, я видел, что твои нервы на пределе, наполненная страхом ночь тебя бы доконала! Она спала, а я считал минуты до рассвета и думал о том, что для нас, в любом случае, всё будет кончено, если мы сегодня отсюда не убежим. Может быть, ни Лайл, ни Рейнс не прилетят в это воскресенье, но вечером мы лишимся помощника, а на следующей неделе один из двух мерзавцев появится здесь наверняка!
Сегодняшнее ожидание, в котором главным моим делом было скрыть от Мии, как сильно я боюсь провала, позади тоже.
Но расслабляться рано. Наоборот, сейчас нужно отбросить лишнее и собраться для последнего рывка.
— Вперёд, Мия! Теперь наша очередь!
Она вскакивает с моих коленей, готовая нестись сломя голову, я удерживаю её за рукав.
— Не суетись. Действуем быстро, но спокойно и бесшумно.
Перебросить через плечо ремень сумки. Вооружиться единственным подходящим предметом — каминной кочергой. И покинуть дом, ни разу на него не оглянувшись.
Огибаем фасад и сначала прогулочным шагом идём по тропинке, ведущей к флигелю, потом сворачиваем в лес. Если присмотреться, за деревьями виден просвет вертолётной площадки. Слышно, как переговаривается у себя на крыльце наша стража. Ещё несколько метров, и я получаю первый щелчок по ноге. Через пару шагов — второй. Мия болезненно охает. Хруст ветвей, и вдруг прямо перед нами откуда ни возьмись возникает патрульный. Он вскидывает шокер, но я реагирую быстрей. Извини, Барри… — удар кочергой по руке, шокер летит в траву — …остался бы ты цел и невредим… — удар по голени, подсечка, парень вопит и падает — …если бы шёл сейчас в другую сторону!
Бросаю кочергу, подбираю шокер. Гул вертолёта стремительно нарастает, кажется, даже воздух вокруг нас вибрирует. Ещё один щелчок — чёрт подери, когда разрядится эта железка?!
— Бежим!
Что с Мией? Она же белая, как простынь!
— Эй! Ты в порядке?!
— Больно! — шипит она сквозь зубы, показывая на браслет. — Будто он бьёт прямо в нервный узел!
Похоже, так и есть, или она иначе реагирует на ток! Почему мы не проверили заранее?! Судя по звуку, вертолёт уже сел. Щелчки не прекращаются. Мы ускоряем шаг, но Мия хромает, дважды оступается и падает, драгоценные секунды уходят!