Рассвет над океаном
Шрифт:
Намёк я поняла.
— Эй, братишка! Ты здесь?
— А как же! Конечно, здесь! — с готовностью отозвался Итен.
— Скажи-ка нам, который час!
— Начало восьмого! — я чувствовала, парень улыбается во весь рот.
— А поточнее?
— Девятнадцать ноль пять, — отрапортовал брат.
— Девятнадцать ноль пять, — сказала я вслух.
— Значит, здесь у нас пять минут шестого, — мгновенного сориентировался Джарод.
Перевёл стрелки и толкнул маятник. Тик-так, тик-так… В носу защекотало.
— Это добрый знак, правда, Джарод?
— Правда, Мия, — согласился он, целуя меня в висок. —
Вскоре у нас был листок с координатами дома. Граница Колорадо и Вайоминга, национальный заповедник Блэк Ривер, созданный в шестьдесят первом году. Левый берег спрятанного в горах озера с незатейливым названием Круглое. Перерезанный ущельями горный массив. Никаких дорог и населённых пунктов в радиусе ста пятидесяти миль от нас. Лоуренс Эллот знал толк в уединении!
— М-да, — тяжело вздохнул мой любимый, — я, конечно, не особенно рассчитывал, что где-то за деревьями прячется шоссе. Но теперь идею о том, чтобы выбраться отсюда без чьей-либо помощи, можно окончательно забыть, — и попросил, опять чернея: — Не посвящай их пока в подробности того, что с нами случилось. Их убьют, если они сломя голову ринутся нас спасать.
Остаток дня Джарод провёл на своём посту у радиолы. Я бродила по дому. Какая скверная у него судьба! Разорённое любовное гнёздышко, ставшее клеткой для подопытных крыс! Теперь я читала этот дом, как книгу. Вернее, как мамин дневник, который она вела специально для меня. Я видела, как она разбивает тарелки, пытаясь поставить их на место — ей уже очень тяжело наклоняться. Как пишет письмо, задумчиво поглаживая собаку с отколотым ухом. Как убирает в шкаф клетчатое платье, пуговицы от которого отлетели где-то в лесу. «Мне жить осталось пару недель, а я жалею о том, что больше не смогу его надеть», — дивится она прихотям сознания… Как делает множество других простых и грустных действий. Лишь одну страницу я перевернула, не читая. Сыграть ту страшную мелодию ещё раз я не смогла.
Всё время думала о предстоящей нам встрече. Но понимала, что сейчас у меня не хватит на неё сил.
Поздно вечером Джарод, как раньше, зашёл пожелать мне доброй ночи.
— Я лягу спать у себя, — проговорил он, кашлянув.
— Да, — ответила я, — так будет лучше.
За ночь силы восстановились. Воскрешаю в памяти минувший день — убеждаюсь, что всё это мне не приснилось. Сейчас, мама, я сейчас!.. Неужели я вот-вот тебя услышу?! Вынимаю из-под подушки письмо. Вряд ли когда-нибудь у меня хватит мужества перечитать его целиком… Пробегаю глазами последние строчки: «Правда заключается в том, что братья Паркеры вообще не причастны к твоему рождению. Я должна была обезопа…»
В моём воображаемом коридоре открывается новая дверь.
— Доченька! Я так тебя ждала!
Тепло, и свет, и нежность, и радость беспредельная.
— Родная моя, какая ты стала взрослая!
— Мама! Это ты? Твоя душа, да? Или это образ твой, живущий в моей памяти?
Она молчит. Мне кажется, она смотрит на меня и мною любуется. Её любовь вливается в меня, как лекарство, и заполняет мои сосуды. Я — часть тебя, мама! Веточка на твоём стволе, побег, прорастающий к солнцу и к небу.
Ни о чём не думать. Ничего не спрашивать. Просто быть рядом. Минуты, дни, годы…
— Ты же всё равно спросишь, — наконец, говорит мама. —
Мне требуется время, чтобы собраться с мыслями. Чтобы решиться.
— Я уверена, мама. Скажи мне, кто мой настоящий отец.
Часть IV Финал истории [1] . Национальный заповедник Блэк Ривер, штат Колорадо
1
В оригинале отсутствует (Прим. верстальщика)
59. Джарод. 7 мая, вторник, утро
Одно моё слово — и они помчатся на помощь! Нет, даже так: стоит им понять, что мы попали в беду — и они будут здесь. Через день или через два дня, так быстро, как сумеют раздобыть вертолёт и добраться к нам из своего Форт-Уэрта. И попадут в переделку, из которой, возможно, не выйдут живыми. Мой названный отец и мой названный брат… Чёрт ногу сломит в этих родственных связях! Мои настоящие отец и брат! Моя настоящая семья. До тех пор, пока у них есть лишь догадки, они, надеюсь, не будут ничего предпринимать. Но как только догадки сменятся определённостью, я не смогу удержать их на месте.
Джарод-младший ходит в школу и уже не дичится людей. Майор Чарльз души в нём не чает, балует его нещадно, наслаждаясь своим неожиданным поздним отцовством. У Эмили свадьба в конце июня, сестра так счастлива, так ждёт своего праздника! В прошлый свой приезд я помогал ей выбирать свадебное платье. Итен вот-вот получит диплом и уже знает своё будущее место работы. Хотя, кажется, ему сейчас неважно, чем и где он будет заниматься, лишь бы малышка Айрис, смешная, похожая на белочку девушка, была с ним рядом. У них всё наладилось, они стали жить нормальной жизнью! Если с кем-то из них теперь что-нибудь случится… если случится по моей вине… я этого просто не вынесу!
Да какая разница, что у них сейчас за жизнь?! Даже если бы они до сих пор были в бегах, разве тогда я стал бы подвергать их смертельной опасности?!
Всю ночь я думал только об этом. Измерял шагами дом, слушал охранников — тошнотворно-однообразное радио-шоу, — под утро заставил себя немного поспать, заметив, что стало трудно на чём-то сосредоточиться. Сегодня вторник, времени у нас всё меньше и меньше. Никогда прежде, даже в те дни, когда Мия лежала в беспамятстве, и я не знал, смогу ли вернуть её в реальность, я не был настолько беспомощным. И никогда себя так сильно не презирал!
Проснувшись и приняв душ, сажусь к окну в ожидании очередной пересменки. Охранники — двое спят, двое гуляют, двое дежурят — меняются уже по второму кругу. Может, я хоть теперь услышу что-нибудь новое!
На кухне появляется Мия, в цветастом халате поверх ночной рубашки. Впервые с момента выздоровления она пришла вниз в таком виде, и меня это настораживает.
— Привет! Ты сегодня ранняя пташка, завтрака ещё нет, — говорю я, пытаясь понять её настроение.
Она не отвечает. Наливает себе большую кружку молока, устраивается за столом и только тогда поднимает глаза на меня. Такого ошеломлённого взгляда я у неё ни разу ещё не видел!