Рассвет над океаном
Шрифт:
— Я должна сказать спасибо за заботу?
— Необязательно. Согревайся. И рассказывай.
— Что рассказывать?
— Что с тобой происходит. Что происходит в Центре.
— Центр в порядке. У меня всё хорошо.
— Именно поэтому ты пьёшь, как сапожник?
Она вскидывается, расплёскивая кофе и обжигая пальцы.
— Что за чушь?!
— Я же просил не врать! Я видел тебя… два дня назад. Видел, какая ты вернулась домой.
Мисс Паркер отчаянно краснеет, но продолжает упираться.
— Джарод, ты всё неправильно понял!
— Я всё правильно понял. И Сидни тоже.
— Ох уж этот Сидни… Когда-нибудь ему прищемят его любопытный нос. Вы оба слишком много на себя берёте. Не лезьте в мою жизнь, она вас не касается!
Твоя жизнь — именно то, что касается меня по-настоящему!
— Так ты потому и?.. — спрашивает она после короткой паузы.
— Потому. Итак, что происходит в Центре? После того, как погиб мистер Паркер, твоё положение там изменилось, не так ли?
— Неизвестно, погиб ли он! Я не была на его похоронах!
Сколько горя в её голосе! Поспешно ищу другие слова.
— С тех пор, как он исчез и там перестали ждать его возвращения.
Пьёт кофе большими глотками и собирается с мыслями — заметней становится морщинка между бровей. И, наконец, произносит:
— Да, моё положение изменилось. Центром теперь руководит мистер Рейнс. Я подчиняюсь ему и обязана выполнять все его приказы. И отчитываться перед ним. Лайл выполняет функции надсмотрщика. Это отвратительно. Всё отвратительно! В Башне мне сказали, что если я… захочу самостоятельности, им придётся со мной расстаться.
— Называя вещи своими именами, они тебя убьют.
— Да.
— И что ты собираешься предпринять?
Горькая усмешка ломает её губы.
— Как что? Поймать тебя. Только так я смогу вернуть свои позиции.
Я бы рассмеялся сейчас, если бы мне было не так её жалко.
— Поймать меня, мисс Паркер! Сколько лет ещё должно пройти, чтобы ты поняла, что никогда меня не поймаешь!
— Однажды мне повезёт…
— Ты же сама в это не веришь и сама этого не хочешь! Месяц, два, три — и твоё терпение лопнет, и тогда тебя устранят. Если ты не убьёшь себя алкоголем раньше.
Кофе закончился. Снова молчит, обхватив себя за плечи, и взгляд её растерянно перескакивает с предмета на предмет.
— Хорошо, допустим, ты меня поймаешь. Этого никогда не будет, но давай поставим мысленный эксперимент! Что дальше?
— Мне снова станут доверять. Лайл уйдет с моей дороги. Мистер Рейнс не протянет долго, и когда…
— Когда он умрёт, или даже раньше, ты займёшь кресло руководителя Центра. Центра, построенного на крови твоих предков. Центра, по вине которого погибли десятки людей и сотни судеб были сломаны. Центра, со всеми его тёмными делами и страшными тайнами. Ты уверена, что ты этого хочешь? Чего именно ты хочешь? Власти?
— Я Паркер. Мой долг — продолжать дело отца.
Я начинаю выходить из себя. Мне хочется как следует встряхнуть её, чтобы вытрясти весь мусор из её дурной головы.
— Какое дело? Какое?! Делом твоего отца было плясать под дудку Триумвирата! Неужели ты хочешь себе такой же жизни?
— А что, у меня есть выбор? Ах да, есть! Я могу отказаться выполнять то, чего от меня ждут, и погибнуть, как моя мать.
— У тебя есть хороший выбор. Ты можешь навсегда покинуть Центр. Скрыться, чтобы никто из них никогда тебя не нашёл.
— Скрыться? Есть только один способ скрыться от Центра — умереть, — невесело усмехается она.
Но взгляд у неё меняется, в нём появляется что-то, похожее на интерес. Не может быть! Я боюсь поверить в успех и тороплюсь его закрепить.
— Вовсе нет. Ты просто должна положиться на меня… и на «Надежду». Она доставит тебя в любую страну мира, куда захочешь. Сколько иностранных языков ты знаешь?
— Четыре… Немецкий, испанский, китайский, японский.
— Отлично. Европа, Южная Америка, Азия — к твоим услугам. Подумай, где бы ты хотела обосноваться. Ты умная, энергичная, образованная женщина, проблем с работой и с адаптацией у тебя не будет. Я помогу тебе устроиться, сделаю так, чтобы ты не знала недостатка в деньгах, пока не сможешь сама зарабатывать. Начнёшь жизнь с чистого листа, словно никакого Центра не было вовсе.
— Бессмысленные фантазии, Джарод, — упрямство снова поднимает в ней голову. — Я никогда не жила вне Центра! Я не знаю, как…
— Это твой единственный способ остаться живой. Соглашайся — ничего другого от тебя не требуется! И мы сегодня же начнём осуществлять наш план. Позаботься только, чтобы в Центре тебя не хватились хотя бы в течение суток. Документы, визы, проработку маршрута, продовольствие и прочее — всё это я возьму на себя.
— У тебя есть ещё кофе? — неожиданно спрашивает мисс Паркер.
Разумеется, есть. Я ухожу на камбуз, давая ей возможность переварить информацию. Придя обратно, замечаю, что её бьёт озноб.
— Холодно?
— Не могу согреться.
На диване лежит клетчатый плед — как кстати! Сажусь рядом, накидываю его ей на плечи, помогая закутаться, и оказываюсь очень близко, гораздо ближе, чем раньше, но она не отодвигается. За бортом завывает ветер, дождь не затихает ни на минуту, барабаня по обшивке.
— Ты тот, кому меня учили не доверять, кого я должна ненавидеть. Почему ты всегда появляешься рядом, когда мне сильней всего нужна помощь? — тихо говорит мисс Паркер.
— Возможно, так и должно быть, — отвечаю я.
Всё это уже было! Непогода за окнами, горячее питьё, и неожиданная близость, и слова, почти такие же, как сейчас. Не хватает только камина и Оси в соседней комнате. Мисс Паркер смотрит на меня, и я вижу, как расширяются её зрачки.
Сегодня никто не зайдёт сюда, никто нам не помешает.
И, кажется, самое естественное, что можно сейчас сделать — это коснуться губами её мягких приоткрытых губ, пахнущих кофе. Она не отстраняется, наоборот, делает движение навстречу, прижимается ко мне и отвечает на поцелуй. Я обнимаю её, как будто хочу спрятать от всего мира, сердце колотится, как сумасшедшее, тело становится тяжёлым и неповоротливым… Но в тот момент, когда сострадание и нежность, толкнувшие меня к ней, превращаются в желание, она вдруг вырывается из объятий и вскакивает.