Рассвет тьмы
Шрифт:
Я терпеливо молчала, ожидая решения сестры - она не могла оставаться в стороне. Мишель оберегала меня, всегда подсказывала хитроумную уловку, чтобы избежать провала и удачно выпрыгнуть из ловушки. Несколько минут прошло прежде, чем она глубоко вдохнула и медленно выдохнула, а затем тихо, почти шепотом произнесла:
– Я могу укрыть тебя от смертных на час, Эшли. Но ты должна следовать одному важному правилу.
Мишель повернулась медленно, обводя кухню немигающим взором.
– Не касаться людей и не позволять им касаться меня. Делать, что хочу, но избегать телесных контактов, иначе маскировка растает, как дымка. Я не собираюсь в часпик в торговый центр на распродажу, так что,- протянула я и, разведя руками, улыбнулась.
Хмыкнув, сестра расплела руки и направилась к лестнице, жестом указав следовать за ней. Меня не нужно просить дважды. Сразу направо на втором этаже располагалась комната Мишель. Воздушная и светлая, ее основной цвет синий, как рассветное небо. В центре - круглая кровать с высокой спинкой, вокруг раскиданы разномастные и разноцветные подушки. Сидеть на полу перед телевизором, обложившись ими - излюбленное занятие сестры. Бледно-голубые, почти белые стены украшали огромные фото в рамах: цветы крупным планом, сверкающие от росы, диковинные птицы и бабочки - все в сине-белой гамме. Прикроватная тумба с ночником, напротив трюмо, у стены - высокий белый шкаф с резными дверцами. Перед телевизором - диван нежного голубого цвета. На полу мягкий палас, слева в центре - круглый стеклянный кофейный столик. Шторы цвета аквамарина создавали приятные сумерки в комнате, а настенная подсветка добавляла бликов. И несметное количество побрякушек из ее любимого магазина! Они повсюду: на спинке кровати, зеркалах, шторах. Легкий ветерок, и перезвон заполнял уютную комнату.
Между моей комнатой и спальней Мишель - гостиная, занимающая большую часть этажа. Круглый стол, покрытый бордовой ажурной скатертью, за которым мы собирались по вечерам. Книжные шкафы, под завязку набитые старинными книгами, от одной мысли о возрасте которых бросало в дрожь. Стеклянные полочки заставлены красивыми и необычными статуэтками - работа Мишель, и мало, кто знал, какую роль они играли в интерьере и нашей жизни. Некоторые из них способны излечивать, другие восполняли силы или причинить вред - главное, знать, как с ними обращаться.
Тусклая люстра низко свисала над столом. Абажур переливался, словно покрытый бисеринками утренней росы. Мягкий, розовый палас, в котором утопали ноги, три стула, обитых бордовым бархатом, и темные шторы на высоких окнах. Бледно-розовые обои с узором из завитков и листьев идеально гармонировали с рисунком на стеклянных дверцах секретера. Мешочки с травами и редкими ингредиентами прятались в выдвижных ящичках книжного шкафа.
Приготовления заняли чуть больше двух часов. Сначала Мишель перевернула вверх дном все содержимое шкафа, пытаясь отыскать необходимые ингредиенты для заклятья невидимости. Склонившись над выдвинутыми ящиками со склянками и мешочками, она капалась в них, перебирая и отбрасывая в сторону один за другим, а когда находила нужный, то эмоционально восклицала и злорадно хихикала. Что ж поделаешь, если для сестры приготовление зелья, как и стряпня, являлся наисложнейшим разделом магии?! В Университете он давался ей со скрипом, но именно поэтому успех доставлял неописуемую радость. Я тихо сидела на краю дивана, вздрагивая каждый раз, когда она громко ругалась и швырялась пузырьками с зельями. Процесс подготовки - самый изнурительный и трудоемкий, но моя психика выдержала это испытание. И когда Мишель, взъерошенная и раскрасневшаяся, выпрямилась и громко вздохнула, на душе стало немного легче, а с губ слетел стон облегчения.
Она разложила ингредиенты на столе, поставила толстую свечу, глубокое глиняное блюдо, налила в него воду и пальцем подозвала меня к себе. Я покорно поднялась с дивана и медленно подошла ближе. Последовательность добавления элементов и процедуру наложения заклятия прекрасно знаю сама, но предпочитаю смотреть, а не делать - никогда не любила зельеварение. Возможно, виной тому неусидчивость и неумение делать все сосредоточенно? Мишель закидала в блюдо с водой все необходимое, капнула масло корней ангелики и подожгла, коснувшись пламенем свечи этой горючей смеси. Жидкость полыхнула и мгновенно потухла. Расплескавшись зелено-синими огненными волнами через края, растворилась в воздухе, не тронув скатерти. Я встала напротив сестры и посмотрела на нее. Глаза Мишель искрились золотисто-зеленым огнем, как и кулон на шее, и от этого волшебного зрелища захватывало дух. Кисти ее рук, будто подсвеченные изнутри, мерцали золотом. От кончиков пальцев тянулись сияющие нити и таяли в холодном пламени заклинания. Таинственный взгляд смотрел на меня, но мимо, вглубь, в саму душу. Внутри все замирало, когда ее рука неожиданно вздрагивала, разбрызгивая зелье вокруг меня. Горячая, ароматная жидкость касалась волос, кожи, одежды и моментально испарялась, окружая невидимой, но ощутимой пеленой. Я буквально чувствовала ее и не удержалась - ткнула осторожно пальцем. Теплая и тягучая на ощупь поволока поддалась и прогнулась, подобно жвачке, потянулась под давлением, но не лопнула и не порвалась. В голове стелился туман. Все в комнате окрасилось в теплый желтый цвет. Движения сестры казались замедленными, неторопливыми и походили на изящный чувственный танец. Мишель взяла меня за подбородок горячей от магии рукой, заставив смотреть ей в глаза.
– Четко следуй моим указаниям.
– Можно подумать, в первый раз....
– Тише,- шикнула она.- Я должна предупредить, хочешь ты того или нет.
Закружилась голова, а тело стало легкое, словно перышко. Стены комнаты качались и плыли, увлекая за собой. Удержавшись от желания отдаться волнам магии, я оперлась ладонями на стол, чтобы невесомые ноги не отрывались от пола и не тащили меня вверх. Неужели меня присосет к потолку, как воздушный шарик, заполненный гелием?
Напоследок измазав мой лоб зельем, Мишель затушила свечу и медленно выдохнула. Я проваливалась в нирвану, сотканную из травяных ароматов, запаха воска и неосязаемых магических рук, пытающихся поднять меня в воздух. Открыв глаза, заморгала, вспоминая, где нахожусь.
– Теперь дело за тобой, Эшли,- не своим голосом произнесла Мишель, и я посмотрела ей в глаза.
Магия потухла в них, как и в кулоне, но оставила след на ее лице тусклой тенью, словно кто-то убавил яркость. Я вдыхала ее, ощущала на коже легким покалыванием. И каждое слово давалось сестре с трудом, как будто обряд высосал из нее все силы. Она говорила все тише:
– Не касайся людей, не подпускай их близко, избегай телесных контактов....- наставляла она, а я послушно, как болванчик, кивала головой. Отпустив стол, направилась к выходу, но покачнулась и снова замерла, дожидаясь, когда мир остановится, а комната перестанет вращаться.
– Я помню,- дверь оказалась напротив, а не на потолке, как секунду назад. Я поспешила выйти в нее, пока помещение вновь не перевернулось с ног на голову и не покатилось кубарем. Но только схватилась за ручку, как на плечо легла горячая, почти обжигающая ладонь Мишель. Я обернулась и, судя по реакции сестры, видок у меня был жутковатый. Она резко отстранилась, но руку не убрала. Ее лицо вытянулось, в глазах зашевелилось сомнение.
– Твои глаза....-, прошелестела она.- Они почти без зрачков.
– Наверно, у меня аллергия на твою стряпню,- съязвила я, ворочая тяжелым, непослушным языком, но Мишель не обратила внимания. Ее волновала моя безопасность, а не неожиданно проснувшаяся дерзость и чувство юмора.
– Запомни: невидимая не значит бестелесная! Если ты не заметишь машину, она все равно тебя собьет. Ты поняла, о чем я?
– Хватит говорить со мной, как со слабоумной девочкой!- проворчала я.- Все ясно: нужно обходить предметы, заходить в двери, а не пытаться просочиться сквозь стену. Я справлюсь.
Вновь оглядев меня с ног до головы, Мишель обреченно кивнула и тяжело вздохнула. И только после этих демонстративных проявлений тревоги, убрала руку с моего плеча. Открыв дверь, я поплыла по коридору к своей комнате. Надела черные джинсы, темно-синий пуловер с глубоким вырезом, натянула узкие сапоги на низком каблуке и накинула черный тренчкот. Его карманы набила необходимыми мелочами, незаменимыми в нелегком деле взлома чужого жилья. Подивившись своей виртуозности в состоянии крайней заторможенности, я, довольная, пошагала к лестнице, уже гораздо тверже чувствуя землю под ногами. Мишель смотрела с опаской на мои телодвижения, когда я, гордо задрав нос и высоко поднимая ноги, спускалась по ступеням. Удачно миновав лестницу, я оказалась на первом этаже и с чувством еще большей гордости за себя, посеменила к выходу, оставив позади сестру, свесившуюся через перила.