Рассвет
Шрифт:
— Ну, что? — спросил Эдвард и убрал руку, которую я все еще держала у горла. — Ты не должна страдать, — тихим шепотом добавил он. Раньше нипочем бы этого не услышала!
— Все хорошо! — сказала я по давней человеческой привычке. — Подожди. Сначала другое.
Столько всего нового навалилось, что я не успела задать ни одного вопроса. А ведь были вещи и поважнее жажды.
На этот раз заговорил Карлайл:
— Что, Белла?
— Я хочу ее увидеть. Ренесми.
Было как-то странно произносить ее имя. А слова «моя дочь» вообще не укладывались
Плоский. Пустой. Я стиснула бледный шелк, покрывавший мою кожу, и вновь запаниковала (какая-то незначительная часть сознания подметила: одела меня наверняка Элис).
Да, я знала, что внутри уже никого нет, и смутно помнила само извлечение, но физическое тому доказательство осмыслить было трудно. Прежде я любила ту, что жила внутри меня, а теперь она казалась вымышленной, придуманной. Ускользающим сном — и наполовину кошмаром.
Пока я боролась со смятением, Эдвард и Карлайл настороженно переглянулись.
— Что такое? — с тревогой спросила я.
— Белла, — ласково произнес Эдвард, — сейчас не лучшее время. Она наполовину человек, у нее есть сердце, в ее жилах течет кровь. Пока ты полностью не совладаешь с жаждой… Не хочешь же ты подвергать ее жизнь опасности?
Я нахмурилась. Конечно, не хочу!
Разве я неуправляема? Растеряна — да. Быстро отвлекаюсь — да. Но опасна? Для собственной дочери?
С уверенностью ответить на этот вопрос я не могла. Ладно, придется потерпеть. Ох, как же трудно! Пока я не увижу дочку, она так и будет для меня ускользающим сном… о незнакомке…
— Где она? — Я прислушалась и уловила на первом этаже сердцебиение. И еще чьи-то дыхания — очень тихие, как будто там тоже прислушивались. И трепещущий звук, почти дробь, источник которого я определить не могла…
Сердцебиение звучало так влажно и маняще, что у меня потекли слюнки.
Да, определенно нужно поохотиться, прежде чем я увижу дочь. Мою маленькую незнакомку.
— С ней Розали?
— Да, — резко ответил Эдвард, как будто его что-то расстроило. Я думала, их нелады с Розали давно позади. Неужели между ними вновь вспыхнула вражда? Не успела я спросить, как Эдвард отнял мои руки от плоского живота и легонько потянул меня за собой.
— Подожди, — возразила я, собираясь с мыслями. — А что Джейкоб? Чарли? Расскажи мне все, что я пропустила. Долго я была… без сознания?
Эдвард словно не заметил, как нелегко мне дались последние слова. Они с Карлайлом опять переглянулись.
— Что не так? — прошептала я.
— Все так, — заверил меня Карлайл, странно выделив последнее слово. — Ничего особенного не случилось, ты пропустила каких-то два дня. Эдвард молодчина, прямо-таки новатор — он придумал ввести яд в сердце. — Карлайл умолк, гордо улыбнулся сыну и вздохнул. — Джейкоб по-прежнему здесь, а Чарли еще думает, что ты больна. Я сказал ему, что ты сейчас в Атланте, сдаешь
— Надо срочно ему позвонить… — пробормотала я себе под нос, но, услышав собственный голос, вспомнила о новых трудностях. Чарли меня не узнает. Он не поверит, что это я. Тут до меня дошла другая новость. — Постойте… Джейкоб здесь?!
Опять они переглянулись.
— Белла! — выпалил Эдвард. — Нам многое надо обсудить, но прежде мы должны позаботиться о тебе. Ты мучаешься…
При этих словах я вновь ощутила жжение в горле и судорожно сглотнула.
— Но Джейкоб…
— У нас впереди целая вечность для объяснений, любимая, — ласково напомнил Эдвард.
Конечно, можно и подождать. Слушать проще, когда внимание не отвлекает огонь в горле.
— Хорошо.
— Стойте, стойте, стойте! — защебетала Элис и порхнула ко мне, восхитительно грациозная. Как уже было с Карлайлом и Эдвардом, я впервые увидела ее по-настоящему. Красавица! — Вы обещали, что я буду присутствовать, когда это случится впервые! А вдруг на охоте вам попадется какая-нибудь отражающая поверхность?
— Элис… — хотел было возразить Эдвард.
— Да это всего секундочку займет! — И Элис умчалась из комнаты.
Эдвард вздохнул.
— О чем она?
Прежде чем кто-либо успел ответить, Элис вернулась, таща огромное зеркало Розали в золоченой раме. Оно было вдвое выше нее и в несколько раз шире.
Все это время Джаспер был так молчалив и неподвижен, что я и не видела его за спиной Карлайла. Теперь он снова пошевелился — подскочил к Элис, при этом не сводя глаз с меня. Потому что я представляла угрозу.
Он внимательно следил за моим состоянием и наверняка заметил ужас, с каким я впервые поглядела на его лицо.
Для незрячих человеческих глаз многочисленные шрамы, оставленные армиями новорожденных, были практически незаметны. Раньше я видела их только при ярком свете, выделявшем небольшие припухлости.
А теперь я поняла, что шрамы — самая яркая примета Джаспера. Трудно было оторвать взгляд от его изувеченной шеи и подбородка. Неужели кто-то, пусть и вампир, способен выжить после стольких укусов?
Я инстинктивно приготовилась обороняться. Любой вампир, увидев Джаспера, сделал бы то же самое. Шрамы говорили сами за себя: «Осторожно, опасность!» Сколько вампиров пыталось убить Джаспера? Сотни? Тысячи? Ровно столько же погибло от его клыков.
Джаспер одновременно и увидел, и почувствовал мое восхищение. Сухо улыбнулся.
— Эдвард уже выругал меня за то, что перед свадьбой я не подвела тебя к зеркалу! — сказала Элис, отвлекая меня от своего грозного возлюбленного. — Не хочу снова получить взбучку.
— Взбучку? — Эдвард приподнял бровь.
— Ну, преувеличила чуток, подумаешь! — рассеянно пробормотала Элис, поворачивая ко мне зеркало.
— Ладно, признайся: ты потворствуешь своим вуайеристским наклонностям.
Элис ему подмигнула.