Растерзанное сердце
Шрифт:
— Прекрати наглеть! Ты недостаточно взрослая, чтобы таскаться по пабам. Бог знает, кто там…
— Будь твоя воля, у меня бы вообще друзей не было! И я бы никуда никогда не ходила. Меня от тебя тошнит!
С этими словами Ивонна затопала вверх по лестнице — в свою комнату.
Чедвик сделал попытку последовать за ней, но Джанет схватила его за руку:
— Нет, Стэн. Не сейчас. Хватит с нее выволочек на сегодня.
Хотя Чедвик был взбешен, он понимал, что она права. Да он и сам вымотался. Не лучший момент для того, чтобы вступать в долгие пререкания с дочерью. Но он разберется с ней завтра. Выяснит,
Ему слышно было, как она передвигается наверху, заходит в уборную и в ванную, подчеркнуто громко хлопает дверью спальни. Возвращаться к фильму сейчас было немыслимо. И спать тоже было невозможно, пусть он и устал. Будь у него собака, он бы вывел ее гулять. Вместо этого он нацедил себе еще немного виски. Джанет притворялась, что читает «Вумен уикли», а он притворялся, что смотрит «В субботу вечером, в воскресенье утром», — до тех пор, пока наверху все не затихло. Теперь можно было спокойно ложиться.
Глава четвертая
Энни решила попытать счастья: вдруг Келли Сомс появится на работе в субботу утром? Припарковавшись в Фордхеме за спецфургоном, она расположила зеркало заднего вида так, чтобы в нем отражались паб и дорога. Бэнкс сказал ей, что Келли накануне не захотела разговаривать, потому что вокруг было много народу; он предположил, что у нее могут быть какие-то личные тайны, а следовательно, имеет смысл застать ее одну, отвести куда-нибудь. Кроме того, он полагал, что у женщины, возможно, будет больше шансов узнать у Келли, что она скрывает, а значит — пусть этим займется Энни.
Незадолго до одиннадцати Энни заметила Келли, выходящую из машины. Она узнала водителя, это был один из мужчин, сидевших в пабе вчера вечером и игравших в карты. Как только он отъехал и скрылся за поворотом, Энни сдала назад и перехватила Келли.
— На два слова, пожалуйста, — произнесла она.
Келли отступила к двери паба:
— Не могу. На работу опоздаю.
Энни открыла пассажирскую дверцу:
— Вы еще больше опоздаете, если сейчас же не поедете со мной.
Келли покусала губу, пробормотала что-то себе под нос и забралась в старенькую фиолетовую «астру». Энни понимала, что ей давно пора купить новую машину, но сейчас у нее не было на это ни времени, ни денег. Бэнкс предлагал ей свой «рено», когда к нему перешел «порше», но она отказалась. Во-первых, это был не ее тип машины, да и что-то в ней противилось тому, чтобы принимать Бэнксовы обноски, ей виделось в этом какое-то унижение. Скоро она купит себе новую машину, а пока «астра» исправно доставляет ее туда, куда ей нужно.
Энни поехала вверх по холму, мимо молодежного общежития, где двое полицейских еще проводили опросы, и вырулила на вересковую пустошь. Она остановилась на придорожной площадке рядом с каменными ступеньками. Энни знала, что отсюда можно пройти к старой свинцовой шахте: Бэнкс водил ее сюда, чтобы показать шахтный ствол, где однажды нашли труп. Сегодня утром тут было безлюдно; бушевал ветер, свистя вокруг машины, налетая на лиловый вереск и жесткую засохшую траву. Келли вынула из сумочки пачку «Эмбасси ригал», но Энни дотронулась до ее руки, сказав:
— Нет. Не
Келли убрала сигареты и надулась.
— Вчера вечером, когда мы разговаривали в пабе, — начала Энни, — мне показалось, что вы довольно остро отреагировали на то, что случилось.
— Ну а что, кого-то ведь убили. Ну, то есть для вас-то это, может, и нормально, но для нас тут — нет. Я была потрясена, вот и все.
— Мне показалось, это потрясение имеет отношение к вам лично.
— В каком смысле?
— Надо ли мне уточнять, Келли?
— Я не тупая.
— Тогда хватит притворяться. В каких отношениях вы были с покойным?
— Не было у меня с ним отношений. Он заходил в паб, когда хотел пропустить стаканчик, вот и все. Улыбка у него была приятная. Этого что, мало?
— Мало для чего?
— Для того чтобы расстраиваться, что он умер.
— Если вам трудно об этом говорить, простите, — продолжала Энни, — но это наша работа, и нам тоже не все равно.
Келли глянула на нее:
— Вы его ни разу не видели, когда он был жив. Вы даже не знали, что он существует, вот и все.
Верно, это была одна из странностей работы Энни: она частенько ловила себя на мысли, что расследует смерть незнакомых людей. Но Бэнкс объяснял ей, что в ходе расследования они перестают быть незнакомцами. Ты много узнаешь о них, в каком-то смысле становишься их рупором, потому что сами они больше не могут говорить за себя. Впрочем, она не смогла бы растолковать это Келли.
— Он прожил в коттедже неделю, — напомнила Энни, — а вы утверждаете, что видели его, только когда он заходил в паб и здоровался.
— И что?
— Если бы это было так, вы бы меньше расстроились, так мне кажется.
Келли сложила руки на груди.
— Не понимаю, о чем вы.
— Думаю, вы понимаете, Келли. — Энни повернулась, чтобы посмотреть ей в глаза.
Они молча сидели в коконе машины: Келли, напряженно-неподвижная, глядела вперед, Энни, полуобернувшись на сиденье, изучала ее профиль. На правой щеке девушки она заметила несколько прыщиков, а над бровью — небольшой белый шрам. За стеклами ветер продолжал бешено налетать на траву, иногда его неожиданные порывы и удары слегка покачивали машину. Небо было беспредельно синее, с маленькими облачками, которые быстро скользили в вышине, отбрасывая недолговечные тени на вересковую равнину. Прошло, пожалуй, три или даже четыре минуты — невероятно много для подобной ситуации, — и потом Келли начала дрожать, и вот она уже трепетала как лист в объятиях Энни, и по лицу ее струились слезы.
— Только моему отцу не говорите, — твердила она сквозь плач. — Только отцу не говорите.
Во вторник ближе к вечеру Ивонна читала у себя в комнате колонку Марка Нопфлера в «Йоркшир ивнинг пост». Обычно Нопфлер писал о событиях музыкальной жизни по всему миру, а иногда — о джемах с местными группами в «Башне» и «Гилдфорде»; она подумала, что он, может быть, скажет что-нибудь и про Бримли, но на этой неделе его колонка была посвящена предстоящей серии концертов в Харрогитском театре: «Найс», «Ху», «Йес», «Фэйрпорт Конвеншн». Звучит потрясающе заманчиво — если только отец отпустит ее в Харрогит.