Растерзанное сердце
Шрифт:
— Вы говорите как образованный человек.
— У меня ученая степень, если вы об этом. По английской литературе.
— Впечатляет.
— Тут нечем впечатляться. Это просто бумажка. — Мёрчент пнул ногой два заблудившихся камешка. Они плюхнулись в бассейн. — Можно мы побыстрее все это провернем? Знаете, не хочу показаться грубым, но у нас правда скоро гастроли, нам надо репетировать. Несмотря на общепринятое мнение, рок-группа — это не просто сборище шалопаев с минимальными музыкальными способностями и мощными усилителями.
— Уверен, что так оно и есть. Думаю, если я вам задам прямые, простые вопросы и вы на них прямо и просто ответите, мы совсем скоро закончим. Подходит?
— Отлично. Приступайте. — Мёрчент закурил.
— Это мистер Гривз достал пропуск за сцену для Линды Лофтхаус?
— Его достал я, — ответил Мёрчент.
— Почему именно вы?
— Вик не… ну, вы же сами видите, он не очень-то умеет взаимодействовать с законом, властями и прочим. Они его пугают. Она была его кузина, но он попросил меня достать ей пропуск.
— И вы это сделали?
— Да.
— И где она должна была забрать пропуск?
— На входе за сцену.
— Видимо, взять у охраны?
— Да.
Следовательно, они плохо допросили охранника, который, как выясняется, дал Линде пропуск, а может быть, он забыл или солгал. Что ж, подумал Чедвик, люди довольно часто лгут полиции. Они не хотят ни во что ввязываться. К тому же в каждом всегда отыщется хоть капелька вины.
— Она могла входить и выходить когда захочет?
— Да.
— О чем вы разговаривали, когда с ней фотографировались?
— Просто спрашивали, весело ли ей и прочее в том же роде. Обычный треп. Мы болтали всего минуты две. Я даже не знал, что нас кто-то снял.
— И ей было весело?
— По ее словам — да.
— Ее ничто не беспокоило, не пугало?
— Ничего об этом не знаю.
— Вы потом еще говорили с ней в тот вечер, после того как вас сфотографировали?
— Нет.
— Видели ее позже?
— Ну разве где-то там, вдали.
— Тогда, позже, у нее на щеке был нарисован цветок?
Мёрчент помолчал, задумавшись, и ответил:
— Знаете, был. Во всяком случае, мне кажется, это была она. Там за кулисами одна девчонка занималась боди-артом.
Что ж, подумал Чедвик, вот и конец одной гипотезе. Впрочем, полезно будет разыскать эту «девчонку», если это возможно, и точно узнать, она ли нарисовала цветок на щеке Линды.
— Вы хорошо знали Линду?
— Почти не знал. Раза два встречал ее в Лондоне. Один раз, когда мы писали альбом, она связалась с Виком через его родителей и попросила разрешения посидеть на студийных сессиях — в качестве друга группы. Она интересовалась музыкой, мы ей, кстати, даже дали немного поиграть на акустической гитаре на одном треке, и еще они с подружкой кое-где подпели. Получилось очень даже неплохо.
— Что за подружка?
— А, какая-то цыпочка. Я с ней
— У Линды когда-нибудь были близкие отношения с кем-нибудь из группы?
— Нет.
— Бросьте, мистер Мёрчент. Линда Лофтхаус была необыкновенно привлекательная девушка, разве вы не заметили?
— В нашем деле хватает привлекательных девушек. И потом, мне как-то не казалось, что она из тех, кто замутит с рок-музыкантом.
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, она была приличная, хорошо воспитанная, да и просто поумнее и поначитаннее, чем большинство ее подружек.
— У нее был ребенок.
— И что же?
— Чтобы забеременеть, надо с кем-то переспать. Она проделала это, когда ей было пятнадцать, и теперь вы меня уверяете после двух встреч с ней, что она была «не из таких»?
— Нутром чую, скажем так. Не знаю. Может, я ошибаюсь. Она казалась милой девчонкой, вот и все. Не испускала тех самых флюидов. Их умеешь чуять, особенно когда работаешь в нашей сфере. Возьмите хотя бы тех трех девчонок, которых вы видели, когда вошли.
— Значит, у Линды ничего не было ни с кем из группы?
— Точно нет.
— А как насчет парней из других групп, которые были на фестивале?
— Возможно, она с кем-то и болтала, но я не видел, чтобы она с кем-нибудь общалась особенно долго.
— А как насчет Рика Хейса?
— Организатора? Ну да, я видел ее с ним. Она говорила, что знает его по Лондону.
— Они были близки?
— Сомневаюсь. Они вели себя друг с другом совсем не так. И еще: не поймите меня неправильно, Рик славный малый, просто у него не клеится по этой части.
Чедвик мысленно отметил это. Те, кому не везет в любви, часто находят интересные пути, чтобы выразить свою неудовлетворенность, и пути эти бывают сопряжены с насилием.
— Вы не знаете, был ли у нее дружок? Она ни о ком не упоминала?
— Не помню… Слушайте, неужели вы догадались, что здесь что-то еще?
— О чем вы?
— Они могли думать, что это не просто убийство.
— «Они»?
— Такая фигура речи. Кто-нибудь…
— Вы меня запутали.
— Вижу. Не знаю… Я подумал… Не все видят мир одинаково.
— Начинаю это понимать.
— Ну… знаете… я хотел сказать, убийство — это же просто слово.
— Смею вас уверить, для меня это нечто большее, «что-то еще».
— Простите. Простите. Не хотел вас обидеть. Но вы — это вы. Я всего лишь хотел вам сказать, что другие люди мыслят иначе.
Чедвику стало неуютно в этих философических дебрях. Отчаянно пытаясь выбраться на более надежную почву, он спросил:
— Вы знаете, где она жила?
Мысли Мёрчента, похоже, витали где-то далеко, наконец, словно очнувшись, он усталым голосом ответил:
— У нее была комната на Пауис-террас. Ноттингхилл-Гейт. Во всяком случае, так она сказала, когда заходила к нам в студию.