Растопи лед в моем сердце
Шрифт:
– Красное сухое вино – оно согреет ее кровь.
– Ладно.
У меня не было причин не доверять опыту старого егеря. Я приподнял голову Беллы, поднося к ее губам кружку.
– Белла, милая, выпей, пожалуйста, – попросил в надежде, что та меня слышит.
Губы девушки дрогнули, и она проглотила немного вина, тут же закашлявшись. Гримаса отвращения исказила
– Тише, тише, помаленьку, все хорошо, – я погладил ее рассыпавшиеся волосы, которых мечтал коснуться с первой встречи, но не позволял себе до сих пор. – Давай еще капельку, пожалуйста… пожалуйста.
Белла легла обратно на подушку, сделав безмолвный знак глазами, что ей достаточно.
– Эдвард, пойдем – Белле нужен отдых, – позвал Гарретт.
– Нет, не могу ее здесь оставить одну, – стал сопротивляться я, не в силах оторваться от созерцания спящей девушки.
– Никто у тебя никого не отнимает, – ухмыльнулся он. – Предлагаю тебе тоже снять куртку и переодеться в сухое.
Гарретт подбросил несколько поленьев в камин, и мы с ним прошли на кухню.
Да, не мешало бы сменить одежду. Еще необходимо позвонить семейному доктору, чтобы он приехал осмотреть Беллу и назначил лечение. Следующий звонок – в автосервис, пикап нельзя оставлять на дороге бесхозным.
– Эдвард, а твоя где машина? – обратился ко мне Гарретт, когда я закончил разговаривать по телефону.
– Бросил на окружной, там, где тропа начинается. Сейчас перегоню ее к твоему дому.
– Сиди, отогревайся. Сам все сделаю. Давай ключи.
– Я с тобой – на всякий случай – в лесу слышал волчий вой.
– Старому охотнику грешно бояться хищников. У меня против них заговор имеется.
– Заговор?
– Ага! Смазанное и заряженное ружье да патронташ с патронами.
Хлопнула дверь за Гарреттом, и я внезапно осознал, что выжат как лимон. И дико соскучился по Белле…
В гостиной только сейчас заметил наряженную елку около окна – ее огоньки весело подмигивали, создавая настроение праздника. Я подвинул кресло поближе к дивану и устроился на нем. Белла спала на боку – Гарретт уже когда-то успел накрыть ее вторым пледом. Под негрубой тканью нащупал ладонь – уже не такую холодную. Время от времени Белла начинала мелко дрожать, а я гладил ее спину…
«Милая моя девочка, я виноват в том, что тебе сейчас плохо.
Милая моя девочка…
Любимая моя девочка».
***
Белла
Несусветно грустные серые глаза – их увидела первыми, когда очнулась.
Не сразу дошло, что вокруг, незнакомая обстановка. Правда, от высокого темноволосого человека исходили приветливость и тепло, но он куда-то без лишних слов испарился. И вообще было очень натоплено, даже слишком.
Я приподнялась в постели – немного кружилась голова. Чужая футболка на мне, со скалящейся волчьей мордой, и чьи-то трикотажные шорты.
Но больше все-таки волновала печаль в глазах Эдварда.
Я натворила что-то серьезное.
– Как ты себя чувствуешь? – Надломленность в его голосе.
Пощипывало лицо, а также пальцы рук и ног, но вполне терпимо – ничего серьезного.
– Нормально.
Горло подозрительно запершило – я прокашлялась. Горячие ладони накрыли мои.
– Белла, ты очень меня напугала, когда исчезла без предупреждения. Можешь объяснить, что произошло? – А теперь голос тревожный и будто простуженный.
И я вспомнила. Ель с игрушками, противная рыжая девица, заглохший пикап в сугробе… Меня передернуло – на глаза навернулись слезы от обиды. Нет, а почему я должна оправдываться?
– Пока ты ездил за документами, явилась твоя… девушка, – я замолчала, потому что не имела представления, что говорить дальше, и потому что упрямая слезинка всё же скатилась.
– Я трижды проклял эту злополучную папку, из-за которой не оказался на том месте, где должен был находиться, – Эдвард шумно выдохнул. – Белла, поверь мне, пожалуйста, что у меня нет никакой девушки, кроме тебя. Виктория заведомо сообщила тебе неправду – она подружка моей бывшей жены. Я уже год, как разведен, но ни с кем не встречаюсь. Хотя… нет, встречаюсь с тобой, Белла. А Виктория, поссорившись со своим парнем, видимо, решила «скрасить» мое Рождество, ведь я не афишировал, что у меня кто-то появился. Ты же не уйдешь больше никуда от меня? Скажи, не молчи!
Да, я молчала. Разве могла хоть что-то вымолвить после такого признания? Слезы встали в горле, и я набрала побольше воздуха в грудь и замотала головой, чтобы не расплакаться. От счастья. Уйти от Эдварда? Да ни за что на свете!
– Я не могу… – всхлип, – говорить. – Ну вот, все равно рассопливилась.
– Не надо, моя девочка! Всё хорошо.
Эдвард обнял меня. Впервые. Крепко и осторожно. Нежно и со страстью. Вот теперь, совершенно определенно, я никуда от него не денусь.