Растопить ледяное сердце

Барри Максин

В конце концов она выбрала компромисс и попросила парикмахера зачесать волосы назад, предоставив ему карт-бланш с французской укладкой.

Вероятно, было рискованно искушать судьбу, дав волю слегка декадентствующему молодому человеку, которого прислали из парикмахерского салона. Потому что он, безусловно, этой волей злоупотребил.

На туалетном столике Лоры лежала длинная нитка из янтарных и серебряных бусин, и парикмахер, глядя на приготовленное «огненное» творение Валентино, висевшее па дверце гардероба, убедил

ее позволить ему воспользоваться бусинами для ее прически.

И в ее аккуратной замысловатой прическе на фоне темных как вороново крыло волос засверкали серебро и янтарь.

При стройной фигуре и росте, увеличившемся до шести футов из-за высоких каблуков серебристых туфель, Лора выглядела гораздо более роскошной и впечатляющей, чем намеревалась.

Слегка нахмурившись, она посмотрела в зеркало. В этот момент Лора услышала шум мотора подъехавшего такси, взяла вечернюю сумочку серебристого цвета, черный шарф и поспешно вышла из дома. Колледж находился неподалеку.

У ворот колледжа Святого, или, как говорили большинство людей, достопочтенного, Беды ее встретил директор, лорд Сент-Джон-Джеймс.

– Моя дорогая, как я рад, что вы приехали, – восторженно приветствовал он девушку, открывая дверцу такси. – Пожалуйста, называйте меня, как все, – Син-Джан.

Лора не сразу поняла, что англичане так произносят Сент-Джон. Она поблагодарила его улыбкой, поздоровалась и позволила помочь ей выйти из такси, делая вид, что не замечает попыток лорда Сент-Джона заглянуть в вырез ее платья.

– Для меня честь быть здесь, лорд… э… Син-Джан, – пробормотала она.

Он был высоким, с военной выправкой человеком, от глаз которого ничего не ускользало и который мог гордиться своими щегольскими усами. От одного его взгляда дамы бабушкиного поколения, вероятно, лишались чувств.

Как бы там ни было, Лора находила, что он трогательно мил.

Он вежливо возразил ей и повел по территории колледжа. Она слушала искусную утонченную речь с возрастающей симпатией. Старомодные джентльмены встречаются не часто, и если не в Оксфорде, то где вы их найдете?

– Вам будет приятно узнать, что сегодня днем прибыл Огентайнский кубок, – продолжал Син-Джан. – Я договорился, что в назначенное время его выставят в зале перед профессорской комнатой в застекленном запирающемся шкафу. А пока это, конечно, секрет, – заверил он.

Официально никто не должен был знать, кому присуждается премия Ван Гилдера, до тех пор, пока это не объявит сама Лора. Но из практических соображений было необходимо заранее сообщить об этом руководителям колледжа, чтобы те успели сделать соответствующие приготовления.

– Спасибо, – с благодарностью сказала Лора.

Поскольку темнело рано, она не могла рассмотреть сады, но окна всех зданий весело светились, а сторожевые огни освещали зубчатые стены и древнюю архитектуру зданий.

Когда они подошли к профессорской, где собрались преподаватели, непринужденно общавшиеся друг с другом, лорд Сент-Джон-Джеймс уже немного рассказал ей о колледже и Оксфордском университете в целом.

Лора уже знала, что, строго говоря, университета как здания не существовало. В Оксфорде находилось более тридцати колледжей, которые вместе с Бодлианской библиотекой, музеями и университетским издательством образовывали университет.

Слушая с искренним интересом лорда Сент-Джона дававшего краткое описание колледжа Св. Беды, Лора с нетерпением ожидала намеченной на этот вечер церемонии.

Хотя ей предстояло всего лишь вручить победителю премию Ван Гилдера по психологии, она впервые начала осознавать ее истинную значимость.

Премия вручалась раз в три года и присуждалась преподавателю или ученому оксфордского колледжа за достижения в области психологии. Премия также обеспечивала неплохой ежегодный доход, и, следовательно многие хотели бы ее получить.

Эти деньги давали возможность получившему премию написать целые тома научных трудов просто благодаря тому, что он или она могли посвятить все свое освободившееся время научной работе. Чем и объяснялся, как с иронией подумала Лора, преувеличенно восторженный (для англичанина) прием, оказанный ей Син-Джаном.

Директор провел гостью через большой холл, где в застекленном шкафу находилось множество спортивных кубков и академических наград, к двойным, обитым зеленым сукном дверям, за которыми слышался гул голосов. Затем, улыбнувшись, он распахнул дверь.

Лору сразу же ослепил блеск разноцветных одежд университетских преподавателей. Естественно, все были одеты соответственно торжественному случаю, и она рассмеялась про себя, увидев, что ее огненно-оранжевое платье едва ли будет выделяться среди отороченных горностаем алых, голубых, золотых роскошных одеяний ученых и профессоров.

Как всегда, разговоры сразу же затихли и глаза всех присутствующих обратились к ней. Глаза мужчин широко раскрылись при виде красивой женщины рядом с их почтенным, довольно чопорным директором. И тотчас же все снова заговорили. Лора улыбнулась, глубоко вдохнула и позволила ввести себя в толпу.

Гидеон Уэллес сидел в дальнем углу, в стороне от толпы, на низком диване и поэтому не мог видеть величественного появления Лоры. Конечно, если бы он стоял, то без труда увидел бы ее.

– Похоже, старина, наконец прибыл и наш почетный гость, – тихо сказал преподобный Джимсон-Кларк, доктор теологии, один из преподавателей колледжа.

Поскольку колледж Св. Беды был основан в честь достопочтенного Беды, известного ученого бенедиктинского монастыря и автора многочисленных трудов о святых подвижниках, то, вполне естественно, имел очень сильную теологическую школу.