Ратоборцы
Шрифт:
— Лалинель позаботится о нём, — сказал Фиаринг. — Они сразу поладят. Наши братья теперь вдвоём, им никогда больше не будет скучно или одиноко. А когда Великий Звёздный Круг совершит полный оборот и откроется лестница на Землю, они вернутся в Нитриен. У хелефайн иногда рождаются двойни. Лалинэль и Славян вернутся, и будут счастливы. — Дарко отстранённо улыбнулся, чёрные глаза стали тусклыми до серости, уши немного повернулись вперёд, кончики слегка оттопырились — признак полной боевой готовности. — Тьиарин, я не должен был отпускать нашего мальчика за чарокамный круг одного. Только с охраной. Ведь Соколы никогда не оставляют
Фиаринг начал читать заклинание потёмочной смерти — слишком короткое, чтобы заклинающего можно было остановить.
Скорость вампирской реакции выше хелефайской втрое. Риллавен успел только осознать происходящее и застонать от бессилия, а вампир подскочил к Фиарингу и крепкой оплеухой перебил волшбу на полуслове, сбросил на него заклинание Зова. Глаза дарко из тусклых и отстранённых стали просто полусонными, одурманенными.
— Иди ко мне, — мягко, словно Источник, позвал вампир. — Иди со мной.
Хелефайя подчинился. Аллан подвёл его к дивану, уложил.
— Ты очень хочешь спать.
— Да, — безвольно ответил Фиаринг. — Хочу спать.
— Так спи. Тебя ждут хорошие сны. Ты увидишь белую птицу. Белую сову.
— Белая посланница смерти, — сказал Фиаринг.
— Отдай ей свою боль. Отдай ей свое горе. Спи и смотри счастливые сны. Ты проснёшься на рассвете свободным от бремени утрат.
Фиаринг уснул. Вампир повернулся к Риллавену.
— Владыка Нитриена, простите, что применил в вашей долине и в вашем доме магию крови. Вы в праве требовать у Калианды виру.
Обратиться к магии крови в долине хелефайев, которые пользуются только магией стихий, равносильно объявлению войны.
— Спасибо вам, Аллан, — ответил Риллавен. — Второй смерти Латриэлю без вашей помощи не выдержать. Я ваш должник. Прошу вас, — остановил хотевшего возразить вампира, — не отказывайтесь от моего благодарственного деяния. Хотя бы ради Славяна… К тому же я прошу вас о новой помощи. Я знаю, что для владыки это выглядит смешной и нелепой слабостью, но… скоро придёт мой сын. Мне придётся сказать ему, что Славяна больше нет. Аллан, я боюсь… я не смогу сказать ему в одиночку. Прошу вас, останьтесь, побудьте со мной. Это ненадолго. Сын скоро придёт.
Вампир подошёл к Риллавену, крепко сжал плечо.
— Тьиарин, ты мой друг. Я пробуду в Нитриене столько, сколько нужно будет тебе и твоей семье.
В длинную комнату вошёл Нируэль.
Два стража центральных стен привели Бродникова. Виалдинг смерил его оценивающим взглядом. Вроде ничего особенного, обезьяныш и обезьяныш. А столько всего натворил.
Стражи приковали Славяна к стене пыточной — в точности как на иллюстрациях в книгах по истории: крупнокирпичные неоштукатуренные стены, жаровни с углями, цепи, дыба, прочие мерзкие инструменты. Факельное освещение. А у стены стерильно-белый стол со вполне современными инструментами мучительства — шприцы, электрошокер, ещё какая-то блестящая дрянь.
— Итак, Славик, подытожим, — медленно сказал лайто по-французски. — Ты очень плохо себя вёл и заслужил наказание. Вина первая — неповиновение…
— Какой земли ты сын? — перебил его обезьяныш на хелефайгеле. — И где твой алиир?
Эльфийское высокомерие Славян ненавидел. И виртуозно умел его обламывать. Но вот пойди ж ты, пригодилось и оно.
— Нитриен-шен, — рефлекторно склонился в глубоком поклоне перед полноправным долинником Виалдинг, — я был неправедно изгнан из долины Альирьиен. Моё имя…
— Имя вышвырка мне безразлично, — ответил нитриенец. Виалдинг дёрнулся как от удара.
— Твои содолинники далеко, Нитриен-шен. А палач — за стеной. Советую быть осмотрительнее в речах.
— И ты вернёшь меня домой, вышвырок?
— Нет, Нитриен-шен, но я сделаю твою смерть очень длинной.
— Врёшь, — спокойно ответил долинник. Спокойствие искреннее и настоящее, Виалдинг понимал это совершенно ясно. — Я нужен твоему хозяину живым и здоровым.
— У меня нет хозяина! — разъярился лайто. — Я хелефайя.
— Есть, и не один, — заверил долинник. — Первый твой хозяин — Ховен, ты делаешь для него грязную работу. Сам-то он в пыточную не ходит. Второй хозяин — орден, с кучей мелких хозяйчиков, генералы там всякие… А перед магистром ты на брюхе ползать будешь, Соколиный раб.
— Заткнись, — прорычал Виалдинг. — Что бы ты понимал, сытая долинная тварь… Ты и представить себе не можешь, что такое целых три месяца подыхать с голода и ползать на брюхе перед содержателями грошовых закусочных, перед базарными надзирателями, перед десятниками со стройки… Разницы между лайто и дарко нет, но у вас в Европе человеки считают лайто выше, чище, мудрее и достойнее дарко. А здесь — наоборот. Голубые глаза и светлые волосы человеки называют признаком жестокости и коварства… Если изгнанник-дарко ещё может выжить, то лайто обречён. Но я выжил. И я не мелкая кровавая дрянь из эльфийской банды, я — рыцарь ордена.
— Всё верно, — согласился долинник, — дрянь ты крупная. И сочувствия от меня не жди. Мой лучший друг — дарко, полгода жил вышвырком в Средин-Гавре и не пошёл ни в эльфийскую банду, ни к Соколам, и на брюхе ни перед кем тоже не ползал.
— А что случилось спустя полгода? — ехидно спросил Виалдинг.
— Он вернулся в долину.
Виалдинг вздрогнул, как от порыва холодного ветра. Ему в Альирьиен не вернуться никогда.
— Хватит пустой болтовни, Нитриен-шен. Сегодня ты испортил дорогостоящее оборудование. Такой поступок должен быть наказан.
Лайто нажал кнопку вызова на коммуникационном браслете. Стражи ввели в пыточную двух человек, негра и белого, Славяна везли вместе с ними в контейнере. Вслед за стражей вошёл палач — арабской внешности среднерослый мужчина лет тридцати двух, в кожаных штанах до колен и кожаной безрукавке со знаком ордена. Торопливо согнулся в низком поклоне, на хелефайю метнул полный страха и омерзения взгляд. Для штатного орденского истязателя необычно. Славян удивился и странность запомнил.
Пленников привязали к дыбе. Они не сопротивлялись, не кричали — слишком глубоким было оцепенение, слишком тяжёлый шок. После всего пережитого — похищение, вонючий контейнер, внесторонье, камера, живые, а не сказочные, гоблины и эльф — техносторонцы просто перестали воспринимать окружающим мир.