Ратоборцы
Шрифт:
— Славян, я уверен, что ты чист как слеза ангела, но… Если ты так хочешь — пусть будет Алекс Шарифи. Ложись спать, Алекс.
— Спасибо, — благодарно улыбнулся Славян.
Опять его друг чудит. Но пусть его. Хаким поудобнее устроился на одеяле. И тут же насторожился: пустыня едва уловимо гудела и дрожала.
— Славян, к нам мчится стая бродячих упырей.
— Днём, по жаре — кто смог напугать их до такой степени? Звери не трусливые, тем более стаей. И, Хаким, не забывай, меня теперь зовут Алекс.
— Алекс, — послушно повторил Хаким. — Алекс, рыцари начали большую облаву, чем-то мы их напугали. Бери только лепёшки, воду, соль и оружие, остальное бросай, оно только помешает. Бежать придётся к развалинам дворца Музаффара. Скверное место, недоброе, но там легко спрятаться. Да будет к нам милостив аллах.
Бежать пришлось долго, сил у Хакима уже не остаётся, но сам он не остановится, скорее загонит себя до смерти.
— Стой, передохнём, — сказал Славян. — Я больше не могу.
— Алекс, мы должны добежать к развалинам раньше, чем нас нагонят рыцари или упыри. Даже не знаю, кто хуже.
— Три минуты ничего не дадут ни им, ни нам. Ты лучше подыши. — Славян показал ему дыхательное упражнение из вампирской системы самоисцеления, которое быстро восстанавливало силы.
Что-то странное было с землёй, на которой они стояли. Что-то очень знакомое и одновременно совершенно неожиданное. Славян огляделся, вслушался.
— Эх, зажигалки нет…
— Что? — не понял Хаким.
— Через огонь бы посмотреть! Здесь пространство какое-то странное, перетянутое, как сдвинутое…
— Это ты и сдвинутый, и свёрнутый. Бежим давай быстрее, да развалин ещё…
— Точно! — восторженно завопил Славян. — Хаким, ты умничка! И сдвинуто, и свёрнуто! Одновременно! Рядом, всего-то в полукилометре, путь в волшебную долину. Быстрая тропа. Оказывается, в пустыне эхо быстрой тропы довольно длинное, гораздо длиннее европейского. Или это одинарица такой эффект даёт? Но изысканиями заниматься некогда. Пошли, — потянул его Славян в сторону тропы.
— Ты что, — вырвался Хаким. — Ты куда собрался? Развалины в другую сторону.
Житель одинарицы о ходочанах знать ничего не может, тем более такой, кто ни разу в жизни не видел ни радио, ни телевизора. И волшебные долины для него только детская сказка. Зато чарокамный круг — вполне взрослая страшилка. Если даже в «просвещённой» Европе от него стараются держаться как можно дальше, то что говорить про неграмотного воина из бедуинского племени…
— Хаким, — подошёл к нему Славян. — Ты поверил мне в крепости. Ты верил мне в пути. Ты делил со мной воду, соль и хлеб. Я прошу, поверь мне сейчас. Просто поверь, и я найду дорогу, которая нас спасёт. Я знаю, что это очень трудно, но всё равно прошу — поверь. Ради твоего оазиса, ради деревьев, которые ты посадишь, ради детей, которые у тебя будут, Хаким, — поверь мне.
Хаким растерялся почти до остолбенения, слишком напугал напор мольбы — с такой яростью и силой полки в бой посылать, а не простого воина упрашивать, даже друга.
— Хаким? — Славян смотрел на него так, словно речь шла о жизни и смерти. Но ведь так оно и есть… И как бы до сих пор он не чудил, всё было к лучшему.
— Я верю тебе, — ответил Хаким. — Веди.
— Спасибо, — тихо ответил Славян. — Спасибо.
Бежать пришлось недолго, действительно что-то около полукилометра, гораздо меньше, чем до развалин.
— Стой, — сказал Славян окончательно вымотавшемуся Хакиму. — Это где-то здесь…
Он, внимательно глядя себе под ноги, походил кругами. Встал спиной непонятно к чему — ни куста, ни камня, один голый песок. Закрыл глаза, сосредоточенно досчитал вслух до десяти, открыл глаза и заморгал так, словно вылез из тёмного подвала на залитый солнцем двор. Глаза привыкли, и Славян медленно повернулся к неизвестно чему лицом.
— Вот она, голубушка! Хаким, дай руку и закрой глаза. Не бойся, надо пройти всего лишь несколько шагов.
— Я и не боюсь. — Он закрыл глаза, ухватился за Славянову руку и сделал несколько шагов. Пустыня под ногами изменилась. Хаким открыл глаза. Так и есть, мощёная камнем широкая дорога. А камень… Нежно-голубоватый, сияет собственным приглушённым светом, едва заметно мерцает.
— Читцаррион, — охнул Хаким.
— Быстрые тропы всегда им мостят, — равнодушно ответил Славян. — Пойдем.
— Но это же гномий камень!
— У них и покупают, — сказал Славян.
— Но гномы его не продают.
— На быстрые дороги продают. Да и мостят сами. Видишь, как ровно? Ровней асфальта. Пошли побыстрее, здесь нас ещё могут догнать.
— Ты хочешь спрятаться за чарокамным кругом?! — воскликнул Хаким. — Но человеков он не пропускает!
— Смотря каких. Я покажу тебе как входить, и ты сможешь зайти в любую волшебную долину. Ничего сложного тут нет.
«Сложности начинаются сразу после того, как войдёшь, — подумал Славян. — Очень надеюсь, что всё обойдётся без оглашения имени и проверки у священного источника».
Прогулочным шагом быстрая тропа приводит к чарокамному кругу за десять минут, бегом — за три. Хаким вопросительно глянул на Славяна. Внутри круга был всё тот же песок. Славян взял его за руку, провёл в долину.
— Ну всё, — сказал Славян, — теперь ни упыри, ни Соколы нам не страшны. Хаким, послушай меня очень внима… Хаким! — тряхнул за плечо Славян.
Бедуин не мог отвести очарованных глаз от изобилия деревьев, травы и цветов. Клубящаяся за спиной туманная стена, сквозь которую было довольно ясно видно песок, читцаррионовую дорогу и верховых Соколов, которые мчались по ней во весь опор, Хакима ничуть не интересовала. Ну дым, ну дорога, ну песок, Соколы ещё до кучи, — он что, раньше никогда их не видел?
Видя, что полуоцепенелая эйфория у Хакима закончится нескоро, Славян усадил друга на траву и снял с него ботинки — долина, по всем признакам, хелефайская, а ходить здесь в обуви — демонстрировать враждебные намерения. Разулся сам.
Соколы покрутились у чарокамного круга и ускакали, только вертлявые хвосты верблюжьи махнули. Пройти сквозь границу волшебной долины рыцари сумеют легко, а вот в крепость не вернётся ни один, и смерть в долине их ждёт куда как нелёгкая. Сунуться сюда одним взводом и думать нечего, разве что полком и с полусотней гранатомётов.