Равновесие Парето
Шрифт:
Николай Семенович пожал плечами:
— Не знаю. Ян все время шел впереди, велел не отставать. Постукивал своей палочкой по асфальту время от времени. Так и дошли, как обычно, туда и обратно.
Я призадумался.
Теперь все эти разговоры остались позади, я просто сижу рядом со стариком, который неторопливо помешивает почти готовый куриный суп. И именно в эти мгновения, в этой полуосвещенной каморке в углу диспетчерской, в окружении хороших людей и в предвкушении такой малости, как горячее на обед, мне было хорошо. Здесь и сейчас. Наверное, я выглядел как
Кажется, я даже задремал.
С улицы донесся громкий возглас, потом Илья крикнул внутрь зала:
— Вертолет летит!
Сон как рукой сняло. Я влез в предоставленные мне Степановым тапочки и заспешил на улицу.
Все, кроме Юдина, уже были тут. Серый прямоугольник взлетной площадки был покрыт лужами, ветер раскачивал стоящие поодаль деревца. Я вспомнил, как впервые ступил на эту бетонку. А теперь у меня ни вещей, ни денег. Даже одежды нет, кроме рубашки и брюк, что на мне. Все потеряно, забыто.
Стучащий звук вертолета я услышал сразу, а вот разглядеть появившуюся над горами точку не мог долго. Наконец, с помощью Степанова, который направил мой взгляд парой ориентиров, увидел маленькую фигурку винтокрылой машины, которая, казалось, еле двигалась на фоне серого неба.
— Рановато что-то, — проговорил Илья, разглядывая небо из-под козырька ладони. — Обычно после обеда прилетает.
— Интересно, как он садиться будет, если такая катавасия с местностью, — ни к кому конкретно не обращаясь спросил я.
— А он не будет садиться, — ответил диспетчер. — По крайней мере, не здесь.
Я посмотрел на него. Степанов повернул ко мне лицо и почему-то извиняющимся тоном добавил:
— Это военные, у вертолета Шишова другой звук.
— Точно, военные, — мрачно подтвердил Карчевский.
— Военные, это которые спасатели? — уточнил Илья.
— Они самые, — ответил Степанов. — Ладно, пошел я суп доваривать.
Он бросил последний взгляд на маленькую точку в небе, которая действительно, уходила над горами в сторону от нас, скрылся в дверях диспетчерской.
— Олег, — вспомнил я. — Он про маяк узнал!
— Знаю, — геолог посмотрел на меня усталыми глазами. — Оно и к лучшему.
— Погоди-ка, — шофер наставил на Олега указательный палец. — Точно, тебя я видел вместе со спасателями здесь, прежде чем отвез их к Колодцам. Ты с их старшим о чем-то разговаривал. Ну?
Карчевский достал сигареты, закурил. Сквозь дым посмотрел на Илью.
— И что?
— Точно, ты, — Илья утвердительно кивнул, довольно заулыбавшись. — Помнишь, Игорь, я тебе рассказывал? А о чем вы говорили, Олег?
— Тебе то что, — геолог не был настроен обсуждать эту тему, но Илья почему-то вцепился как репей.
— Нет, погоди, — шофер засунул руки в карманы фуфайки, вытащил сигареты и спички, тоже закурил. — Если все это замутили военные, то ты что-то знаешь, верно?
— Не верно, — нехотя пробурчал геолог, смотря на вертолет.
Вертолет на миг завис на месте, но потом вновь полетел дальше.
— Да ладно! — было видно, что Илья распаляется, он начал сильнее жестикулировать и криво усмехаться. — Как так? Не думаю, что военные стали бы говорить с кем-то посторонним. А они не простые военные, это я знаю. Так что они делают в горах?
Я слушал их диалог, а сам наблюдал за вертолетом. Что-то с ним неладное творилось. Он то поднимался, то резко опускался, словно хотел набрать высоту, но не мог.
— Олег, чего тебе скрывать? — не унимался Илья, делая быстрые затяжки и, не отрываясь, глядя на бородатого геолога. — Это по их вине мы тут как черти в рукомойнике? Это они людей похищают? Отвечай! Что это? Газ? Наркотики? Какое-то психическое оружие?
Вертолет завалился на левый борт и понесся по пологой дуге к горам. Мне на миг показалось, что от него в разные стороны тянутся тонкие нити, как от мухи в паутине. Но наваждение быстро пропало. Я бросил быстрый взгляд на Олега — видел ли он? — но Карчевский, если и видел, никак не показал этого.
— Да что ты молчишь! — шофер подскочил к геологу и схватил его за ворот анорака, тряхнул. Выглядело это несколько комично, будто худой хорек хочет подраться с флегматичной кавказской овчаркой.
Вертолет сильно накренился вперед, круто опустив нос. Ухнул почти до самых верхушек гор. И вдруг исчез, словно и не было его. Секунду спустя до нас донесся сильный хлопок, и гул вертолета пропал.
Я стоял, разинув рот от увиденного. Что произошло?
Геолог выплюнул окурок с изгрызенным фильтром, повернул лицо к шоферу, который с оторопью смотрел то на него, то на небо, где без следа растаял вертолет.
— Я спрашивал у них, какого хрена они забыли в горах и что они туда перевозят, — спокойным тоном проговорил Олег, не мигая, уставившись на шофера. Тот медленно разжимал пальцы на анораке. — Их лагерь находится как раз над магнитной аномалией, рядом с лагерем пропавших туристов. Они и нам говорили, что занимаются спасательной операцией. Но вот я был во многих спасательных операциях и ни разу не видел, чтобы была необходимость в аппаратуре, которую я сумел заметить в их лагере. А потом, когда я увидел, как они выгружают на аэродроме ящики с маркировкой биологической опасности, я подошел к старшему и задал прямой вопрос. На что получил прямой и ясный ответ.
— Что в ящиках-то было? — не удержался я от вопроса.
— Не знаю. Большие ящики, похожие на гробы, — геолог одернул высвободившийся край анорака, развернулся и пошел в диспетчерскую.
— А что тебе военный то ответил? — крикнул вдогонку успокоившийся Илья.
— А ты сам как думаешь? — через плечо ответил Олег и скрылся в темноте тамбура.
Шофер что-то забубнил себе под нос, самодовольно улыбаясь и кивая головой. Мне стало неуютно, и я последовал вслед за Карчевским.
Я ел суп из большой алюминиевой плошки, зачерпывая ароматный бульон деревянной ложкой с рисунком под хохлому. Ложка была неудобной, мне приходилось широко разевать рот, чтобы ее содержимое не пролилось на стол. Но я старался не замечать эту мелочь, наслаждаясь варевом Степанова.